Какая была великолепная сцена в том фильме: огромный корабль готовится уйти под воду, на всех палубах паника и суета, но оркестр до последнего продолжает играть, выбирая порядок, спокойствие и служение музыке.

Иван Шилов ИА Регнум

Рушатся социальные роли, статус, не имеет значения богатство и весь мир, построенный людьми. Тихий подвиг музыкантов — символ человеческой стойкости на фоне гибели символа человеческой гордыни. Пассажиры борются за спасение — ярко, истерично, громко. Оркестр же выбрал гибель, но его внутреннее решение сохранить достоинство перед лицом смерти — своего рода последнее «я есть», которое они оставили миру.

Поэтому их мы запомнили, а вопящую толпу — нет.

Неплохо сказано, а?

Но дальше по тексту задумывалась аналогия с огромным кораблем «Украина», который тоже черпает воду бортами, а на капитанском мостике стоит одинокая маленькая фигура с помятым лицом и записывает видеообращение к народу на телефон. До конца верная актерскому искусству, которое велит его служителю принять неизбежное на сцене, отыграв свою роль и с грохотом рухнув на подмостки.

Однако аналогии что-то не получается, поскольку в случае с кавээнщиком, который всю свою жизнь, включая и политическую карьеру, плыл на энергии роли, вдруг обнаружилось, что лицедейство закончилось. Публика больше не рукоплещет, администрация театра нервничает, софиты светят прямо в глаза как допросная лампа, а занавес вот-вот с треском вспыхнет, испуская клубы зловонного дыма.

Да и публика, ради которой старается Владимир Зеленский (а мы, конечно, говорим о нем) сама уже настолько вжилась в образ, что ей не нужен народный артист. Она сама, картинно заламывая руки, рыдает то о страшном прошлом, то о нависающем не менее ужасном будущем, требуя если не спасательных шлюпок, то хотя бы сочувствия и внимания.

У всех них тоже есть достоинство, но другого рода: просто такое слово, часть образа, поскольку из всей этой труппы никто достойно помирать с музыкой не собирается.

И когда Зеленский после «конкурса капитанов» на встрече с собственной фракцией вышел к камере, он уже был в этом образе для пронзительного монолога: друзья, нужна ли нам жизнь без свободы, достоинства и справедливости? Ах, да и жизнь ли это.

Оставьте ненужные склоки, не будем говорить о том, как мои дружочки крысили деньги во время «войны за выживание нации». Слишком трудный выбор сейчас стоит перед нами, чтобы обсуждать чемоданы зеленого кеша, которые никак не могли обойти и мой кабинет. Снова бой: за каждый пункт мирного плана. За Украину! За каждого из нас.

Не нужно кривиться по поводу очевидной лживости и цинизма этих слов, сожалея о гибнущих людях и пылающих домах, потерянном будущем и прочих важных для ответственного руководителя государства вещах. Все мы обречены повторять однажды выученные модели поведения, а Володя не учился на руководителя государства.

Он учился на актера.

Просто в этом спектакле вот такие декорации. Это всё как бы ненастоящее — он ведь и с деньгами обращается так, как будто они бутафорские: «Эй там, раздайте-ка всем гражданам по тысяче гривен».

На самом деле обычный, заурядный политик, сделавший аппаратную карьеру, так бы не смог. Поломался бы под такой эмоциональной нагрузкой и подобным объемом различных обстоятельств. Да любого другого коррупционный скандал бы просто убил — в политическом, конечно, смысле. Все эти гладкие европейские акулы, нарезающие круги вокруг гибнущей Украины, сдулись бы в один момент, если бы на Божий свет вытащили их делишки из прохладной темной глубины.

Даже не представляю, как бы сейчас выпутывался тот же «седой гетман», эмоционально растоптанный на выборах 2019 года всего лишь публичными дебатами на стадионе. На фоне своего диабета и природных комплексов он всегда был неуравновешенным типом, и в сходных обстоятельствах не писал бы видосы, а лежал под капельницей в больничке.

В Швейцарии.

А этот, хоть и боится, хоть и мечется в панике, выясняя, кто заказал атаку и насколько серьезно обстоят дела, держит лицо, играя теперь вместо комедии в сериале «серьёзная политика». КВН и сцена привили ему навык мгновенного переключения, удержания игры независимо от происходящего, способность чувствовать своего «зрителя» — общество — и находить ответы в режиме реального времени.

В условиях постоянных кризисов и водопада ежедневной информации, решения приходится принимать быстрее, чем их успевают осмыслить и оформить, актерская игра стала очень функциональной.

Ведь как раньше делали президенты? Появлялись, как ясно солнышко, несколько раз в год — грим, свет, студия, отполированные реплики, выхолощенный текст без единой слезинки.

А наш шельмец продолжает держать короткую дистанцию, лично записывая обращения, показывая, как близок он к народу, как устал и плохо выглядит, как болезненно переживает каждую большую и малую трагедию. Из телевизионного опыта Зеленский вынес понимание, как работает кадр. Он всегда заполняет его собой, держит паузы, в одном видео дает одну четко выраженную мысль.

Вот только у любого спектакля есть одна важная особенность: он всегда заканчивается.

Надо выходить на поклоны и идти в гримерку переодеваться из Наполеона в обычного человека. Пока нужен был спектакль «Невинная Украина отражает ничем не спровоцированную агрессию тысячелетнего врага» — Вова был на своем месте. С прямой спиной, с нервом, с вызовом. В помятом свитере военного лидера.

Но сейчас требуется другой персонаж — благоразумный, договороспособный стратег, который полностью понимает происходящее и может сделать шаг назад. Принять бюрократическое решение в интересах большинства. Поступить в соответствии с логикой событий.

Вова, выходи из образа и подпиши вот здесь.

Но Вова из образа выйти никак не может. Он продолжает закатывать глаза, завывать театральным голосом и рвать на груди фуфайку: за мной миллионы! Что скажет на это Её Величество История, господа? Как смеете вы, никчемные, так говорить со спасителем Европы?! Презренные трусы, спрятавшиеся за моей спиной. Уберите пункт про аудит международной помощи.

При этом у него же еще и характер непростой, и выбор стимуляторов специфический, что очень усугубляет ситуацию.

Директор театра, в постановке которого принимала участие целая Украина, лично вышел на сцену и хлещет народного артиста по лицу распечатками компрометирующих бесед, грозя забрать все предыдущие гонорары. Но это же КВН, импровизируй, бродяга. Пусть зрители думают, что так и было задумано по сценарию.

Только представьте себе этот накал: с одной стороны — вполне серьезно настроенные люди, которым нужно решить конкретный деловой вопрос. А перед ними пляшет на ниточках паяц, который упорно делает вид, что они — часть спектакля, и отвечает на их вопросы, как будто они персонажи в желтых пиджаках из кавээновской разминки.

Слова, жесты, колкие реплики — но не решение фундаментальных проблем.

Так что в какой-то момент нервы лопаются и актера начинают бить. По-настоящему, не поролоновой клоунской дубинкой, а вполне реальным дрыном, загнав в угол. Только в его сознании бьют не Вову, бьют Лидера Нации, человека с жёстким, почти дворовым упрямством. Военного вождя, для которого «прогнуться» — это не просто отступить, а потерять лицо.

Что теперь выберет Зеленский?

Ведь чисто творчески есть два варианта: как мы изначально фантазировали, доиграть свою роль на тонущем «Титанике», уйдя под воду с телефоном и в зеленом свитере — «непобежденным». Дав последний решительный бой назло всем врагам.

Или же перестроиться и начать играть роль прагматика.

Переодеться за кулисами и выйти на сцену в дыму и полумраке с монологом о человеке, взвалившем на себя бремя тяжелого решения. И только ему одному нести этот крест дальше — остальные слабаки, трусы и не сделали для страны столько, сколько он.

А деньги, которые воровали на энергетике и армии — так это отложено на черный день. Вот этот самый день, когда всем нужно проголосовать за нового Зеленского, какого мир еще не видел. Короче, не крали, а собирали по копеечке на выборы, чтобы не унижаться перед сильными мира сего, а сохранить традиции украинской демократии.

Вот, кстати, и честный Тимур с чемоданами, никуда он и не убегал.

Любой план можно принять, чтобы сохранить страну, копить силы, надеяться на победу — и отчаянно саботировать так же, как восемь лет выясняли, в каком порядке надо выполнять положения Минских соглашений. Старый спектакль закончился, декорации свернули и начали готовить сцену для нового сезона.

Третий вариант, в котором человек, натворивший страшных дел, просто примет реальность и уйдет, пощадив тысячи жизней, в принципе не рассматривается.