Над хоббихорсингом все посмеялись еще пару лет назад. Помните, что это такое? Это когда люди изображают поскакушки на коне, держа палку между ног. Палка должна быть с головой лошади, иначе не по правилам. А правила есть, и они строгие. Соревнования по хоббихорсингу проходят в Финляндии с 2017 года, в России — с 2019-го, участвует по 200 наездниц. Почему-то именно женщины увлекаются выездкой, мужчинам, видимо, это кажется недостаточно солидным развлечением.

Иван Шилов ИА Регнум

С хоббихорсерами как-то еще ассоциировались квадроберы. Не очень понятно, кто это, но тоже удостоились обсуждений. Вроде бы они надевали маски животных и скакали на четвереньках по паркам. Думаю, они быстро исчезли, потому что в нашем климате по парку можно скакать только пять месяцев в году и пока дождешься сезона, увлечение уже забудется.

Так вот, сейчас этого уже недостаточно. Пишут, что в Германии зародилось у людей новое увлечение — хоббидогинг. Как можно догадаться, вместо лошади теперь собака. Точнее, вместо отсутствующей лошади — отсутствующая собака. Одна пустота сменяется иной.

Хоббидогинг предполагает занятия с невидимой собакой на полутвердой шлейке, которая одним концом крепится к руке хозяина, а другим висит в воздухе или держит собачий костюмчик. С такими аксессуарами приходят на собачью площадку, где эту невидимую зверушку проводят по препятствиям, имитируя ее подрагивания и лай.

Таких, с позволения сказать, собак выгуливают. Удобно. Ведь за настоящей надо убирать продукты ее жизнедеятельности, а за невидимой — только пустоту.

Во-первых, здесь явно присутствует философский аспект. По Аристотелю, «пустота» невозможна во вселенной, природа ее боится, отсюда возникает понятие horror vacui (лат. «боязнь пустоты»), которое предполагает, что человек так или иначе стремится к тому, чтобы всё заполнить.

Это перекликается с восточным пониманием пустоты как пространства для возможностей. Из чего выходит интересный казус — люди стали заполнять ее отсутствием субъекта. Ведь, как говорил французский философ Жак Лакан, «субъект возникает там, где образуется пустота». Вот и замечательно. Пустота в пустоте.

Во-вторых, безусловно, важен социальный аспект явления. Мы знаем, что Европа, да и весь Западный мир, а говоря шире, весь мир, кроме Африки, постепенно перестал размножаться. Где-то дети еще рождаются, но необходимого для воспроизводства популяции индекса фертильности 2,1 ребенка на женщину уже не достичь. В Германии-то точно.

Почему так происходит? Потому что люди в XX веке пришли к выводу, что ребенок может не быть имманентен природе женщины, семьи, человека вообще. Ребенок — это теперь опция. А опция предполагает стоимость. И ребенок — это дорогая опция. Сначала нужно тратиться на анализы пары, которая решила его «завести», потом на медицинское сопровождение, дальше на подгузники, бутылочки, одежду, кроватку и прочее.

Да что тут говорить? Все представляют себе эти расходы, которые могут продолжаться и 30 лет, и 40, потому что дети в Европе теперь поздно съезжают от родителей и начинают свою семейную жизнь. Им ведь тоже лишние расходы нести не хочется.

Но, помимо расходов, деторождение предполагает ответственность. Ребенок — это же более или менее на всю жизнь. Каждый день ему что-то надо, а родителю за это надо отвечать. Рисков бесконечно много. Сначала чтоб не упал со стула, потом чтоб не выгнали из школы, чтоб не связался с плохой компанией, чтоб не проголосовал за партию «Альтернатива для Германии», в конце концов!

Этой пожизненной ответственности, казалось бы, можно избежать с помощью домашних животных.

Кошка — это, конечно, хорошо, но сама по себе кошка несколько стигматизирована в смысле того, что представляет собой некоторые социальные стереотипы: одинокая женщина с кошкой — это не очень красиво. Не осуждаемо, но и не вызывает интереса.

Собака! Да, собака — это просто отлично. Собака удовлетворяет потребность в заботе о ком-то живом, она может быть настоящим другом, она социально одобряема и, как правило, красива.

Но и собака оказалась для современных людей сложноватой. И вместо настоящих решили заводить собак несуществующей породы. Да и то верно — от собаки шерсть, лай, кормить ее надо, опять же. С невидимой собакой всех этих проблем нет. И отвечать за нее не придется, потому что отвечать не за что. А помрет, так помрет.

Кстати, интересно, как хоббидогеры будут отыгрывать похороны невидимой собаки, которая умрет первой?

В-третьих, перейдем к культурному аспекту. Вот человечество и пришло к наивысшей мере своей ответственности, вот то, за что современный человек согласен отвечать, то, чему он готов посвятить свое время, на что готов потратить свои силы — пустота на поводке.

В советской культуре, надо отметить, это отражено в мультфильме «Варежка» — там девочка так хотела собаку, что в ее фантазиях щенком стал предмет одежды. И пара поколений советский детей давились слезами, глядя по телевизору на то, как ребенок водит варежку по двору, воображая, что она живая.

Это было сильное переживание советского детства, но оно в детстве и осталось. Героиней была маленькая девочка, а на месте собаки была варежка. Это была игра, свойственная ребенку. И, как во всякой игре, предполагалось, что ребенок пройдет путь переживания, получит опыт приобретения и потери, отождествления живого и неживого, повзрослеет и будет готов к тому, чтобы заботиться о других.

Но так сложилось, что теперь даже варежку привязать к поводку — слишком большая ответственность. Вместо варежки — пустота.