Она ждала на лавочке. Не столько пожилая, как выглядящая пожилой. Маленькая, в какой-то старенькой кофточке, на голове — редкие светлые завитушки. Рядом несколько коробок, пакеты. Я выбрался открыть багажник.

Иван Шилов ИА Регнум

— А можно вот эти пакеты в салон? Они чистые, там посуда.

— Кладите, что нужно, куда нужно…

— Надо же, какой неконфликтный водитель.

— А что, до меня конфликтные попадались?

— Ну да. Прошлый раз такой дяденька приехал, всё — только в багажник.

— Ну, значит, не все мы такие.

Ей помог парень, не заметил, откуда он взялся. Похоже, вышел из подъезда. Попрощавшись с ним, она уселась на переднее сиденье. На коленях — два больших пакета.

Ехать в Майский. Не самый безопасный район. Хотя, где он сейчас безопасный? Только тронулись, набрала номер.

— Мама, я еду. Минут через пятнадцать-двадцать буду. Подъезд откроешь. Да ну, пешком… У меня тут столько коробок. Я их что, на себе тащить должна? Да, на машине. Недорого. Не волнуйся, я упаковала, ничего не видно. Ну всё, скоро приеду.

Отключившись, глянула на меня. Несколько секунд размышляла. И отвернулась. Наверное, передумала.

— Переезжаете?

Она поправила сползающий пакет.

— Ну да.

— К маме?

— К маме. Она не хочет, чтобы соседи видели, что я переезжаю. Как будто в коробках продукты привезла.

— А почему?

— Ну, потому что разговоров не хочет. Там только на язык попади. Хотя мне по барабану. А вот она переживает. А ей девяносто один уже. Ноги больные. Пятый этаж. Она из квартиры уже не выходит. Какое бы ей дело, что соседки думают… А вот же…

— Наверное, все матери не хотят, чтобы кто-то знал, что у их детей неладно. Не просто так же вы переезжаете.

— Не просто так, — она помолчала, глядя в окно. — Мама у меня ещё тот Штирлиц. Из квартиры не выходит. Так заказала бинокль по интернету. И теперь целыми днями у окна торчит. Всё контролирует: кто приехал, кто уехал. С кем, от кого. Я приезжаю, она мне всё по каждому соседу и соседке — полную раскладку. А оно мне надо? А что делать? Слушаю. А ещё она из бинокля за дронами следит. Бывает, летают у нас. Так от окна не отгонишь её. Пока весь путь не проследит, ну, пока видно его… Вообще не боится.

— Из наших, из советских. Не зря у нас мемы про таких гуляют из серии: «Нас не победить». Она тоже в этой серии.

— Точно. Дома она одна, так ходит в чём попало. А как увидит, что я подъезжаю, сразу новый халат надевать и лосины даже.

— Маскируется?

Она улыбнулась.

— Ага, только непонятно под кого… Вот здесь, у подъезда, пожалуйста. Выйдя, она задрала голову. И я глянул. Вроде в окне на пятом этаже мелькнул бинокль.

Помог выгрузиться. На лавочке обычный состав: пяток бабушек. Вежливо поздоровались с пассажиркой.

— Вот, продукты маме привезла…

Улыбнувшись, я сел за руль. Ну, дальше сами. Семейка Штирлицев.

Вояки

Заявка на самой окраине города. Промышленный район. Мой район, я здесь рядышком живу, и ехать недалеко, до автовокзала. На сегодня это последняя заявка. Утомился я. Схожу с линии, после неё — домой.

Ждали у обочины перед воротами. Четверо бородачей, похожи на чеченцев, в камуфляжных штанах, с рюкзаками. Покидав рюкзаки в багажник, загрузились.

У нас такие часто ездят. И не поймёшь, то ли вояки, то ли в тылу зависают. Понятно, везде — служба. Даже не вникаю. Не понаслышке знаю, по опыту афганской войны, только спроси, таких подвигов понарасскажут…

По дороге обсуждали, куда бы податься, чтобы отдохнуть. Один, позади, высказался в пользу Ситимолла. А это другой конец города. Прислушиваюсь тревожно. Не, туда я не готов. Своим обещал не позже одиннадцати вечера вернуться. А уже без пяти минут.

Другой возражал, не очень уверенно. Далеко, мол. Знает, однако. Победил первый.

— Слышишь, командир. Нас на Ситимолл нужно.

Вот же. Так и знал…

— Ребят. Я на сегодня всё. Дома жена ждёт. Не хочу, чтобы переживала. Заявка на автовокзал. Там легко найдёте такси на Ситимолл. Извините, я всё на сегодня.

— Слышишь, водила, — зашипел первый. — Тебе вот столько заплатить. Я заплачу. И ни копейки сверху. Потому что я тебя не уважаю. Совсем.

— Это потому, что я вас на другой конец города не повёз?

Все молчали, только этот не унимался:

— Ну да. Ты нас вообще должен бесплатно возить.

Завёлся с пол-оборота. Наверное, конец смены, усталость сказалась.

— Извини, земляк, а на каком основании? Потому что у тебя штаны камуфляжные и борода? Так у нас полгорода таких ездят. Или ты такой герой, что вся страна обязана перед тобой на полусогнутых? Вот, вас четверо. И только ты, я так понимаю, самый герой из героев? И тебя надо бесплатно возить?

Он резко выдохнул. Тоже завёлся. Но мужик с переднего сиденья что-то рявкнул, обернувшись, и тот проглотил слова.

Некоторое время ехали в напряжённой тишине. Промолчать было сложно. Не удержался:

— Мы с Афгана тоже разные приходили. Но что-то я не помню, чтобы кто-то на автобусе, а на такси мы тогда не ездили, требовал бесплатного проезда, только потому, что воевал. Да, если бы наши про такое узнали, его бы тут же и поправили. Потому что неправильно это. И вообще, настоящим героям, настоящим, такого бы и в голову не пришло….

Он попытался что-то возразить, но мужик с переднего сиденья снова резко его осадил.

У автовокзала я открыл багажник. Бородачи, пряча глаза, вытащили рюкзаки. Тот, с кем я спорил, оказался низкого роста, с наглым взглядом, которым и окатил меня.

Мужик с переднего сиденья подал мне руку. А когда я пожал, сказал только два слова:

— Не обессудь.

Я и не собирался. Один из четырёх — это почти погрешность. Остальные-то нормальные. Удачи, ребятки. Не знаю, как и где вы воюете. Но спасибо вам за это.

Гостья от границы

Заявка к автовокзалу. Подъехал, жду. Тётушка лет за шестьдесят. В руках — парочка пакетов и увесистая сумка.

— В багажник или можно в салон?

Прикинул, вроде всё чистое.

— Забирайте с собой, в салон.

— Оно у меня всё чистое.

— Я так и понял.

Заговорила, я ещё разворачивался.

— К брату приехала. Он у меня в городе живёт. Погостить. Зовёт вообще к нему перебраться. Да куда к нему? Двухкомнатная квартира, а он там с дочкой уже взрослой. Только стесню. А я сама на границе живу. Сначала в Сподарюшино жили с мужем, а потом, как там боевые действия начались, мы в соседнем селе дом купили. Там поспокойнее, там жить можно.

Выехал на Богданку, молчу, слушаю. А тётушка продолжает.

Сейчас село почти всё разрушено. А первый дом, в который попали, это мой был. Жителей уже выселили, но некоторые, старенькие совсем, отказались выезжать. Я через день туда ездила, их кормила. Военные меня пропускали, знали, куда еду. И вот в очередной раз приехала, а дома нет. Ну, поплакала, забрала оттуда кое-что, фотографии, посуду, что уцелела… А потом уже всё подряд начали бомбить…

А в селе у нас однажды дрон рядом взорвался. Военные наши ехали на машине, высокой такой, легковой, вся в сетках. И как раз перед моей калиткой дрон их и догнал. Они, слава богу, видели, и выскочили. Одного только ранило. Несерьёзно, в руку. И все — ко мне в калитку. Я обычно её закрываю, а тут, как чувствовала, не закрыла.

Я дома была. А тут такая толпа мужиков в военной одежде ввалилась. И прямиком в погреб. Дверь сломали, и внутрь. Я их, правда, не сразу увидела. Я — ещё на кухне, и вдруг как бабахнет, прямо в метре от забора.

Вот тут я от страха в погреб и побежала. А там — народу! Испугалась даже. Они успокоили. Не волнуйтесь, говорят, мы вам дверь починим. Потом выглянули, а машина догорает. Ну, они по рации своих вызвали, чтобы их забрали. И сидели, ждали.

Я их покормила, что дома было. У раненого рану промыла, обработала, перевязала. Они дверь в погреб сделали, как обещали. А за ними всё не едут и не едут… Я по глупости возьми и спроси: «Долго вы ещё у нас будете? А то нас тут из-за вас всех раздолбают».

Один, главный, серьёзный такой. «Вы, говорит, не переживайте. Счас уже приедут за нами». И никто даже не глянул на меня. Вот, думаю, дура. Такое спросила… Обидела мужиков. Свои же. Где им ещё прятаться, как не во дворе? У нас деревья высокие, никакой дрон не увидит.

Ну и правда, минут через двадцать за ними и приехали.

Я им ещё из погреба соленья, варенья надавала. Вроде не обиженные уехали. Им же ещё нас защищать. Бедные солдатики.

Она вздохнула, перекладывая пакеты, тут мы и приехали.

— Всего вам хорошего, вы хороший водитель!

— Спасибо, конечно. А почему?

— А слушать умеете.

Попрощались дружелюбно. Я развернулся, а она нажала кнопку домофона.

Сколько у нас таких историй! Уйма. Сейчас чаще всего на них и внимания не обращают, а пройдёт время, по крупицам начнут собирать… После каждой войны такое происходит. Вот потому и слушаю. И даже записываю. Чего и всем советую.