На днях шестнадцатилетняя барышня, приходящаяся мне младшей дочерью, позвонила по телефону и взволнованным голосом сообщила, что хочет немедленно прервать всякие отношения с молодым человеком.

Иван Шилов ИА Регнум

Молодым человеком, с которым познакомилась в начале лета, с которым в начале сентября гуляла по городу семь часов подряд, который подарил ей серебряные сережки в виде снежной звездочки и который прямо на остановке, в ожидании автобуса, признался, что она ему очень-очень нравится, и он предлагает ей встречаться.

И предложение было принято! И вот, сентябрь не успел закончиться, но успело закончиться расположение барышни. Оно просто иссякло, вдруг, безо всяких причин. Никто не ссорился, не обижался, не натворил глупостей — барышня вдруг поняла, что общение с молодым человеком ей в тягость. И не желала больше эту тягость тащить на своих прекрасных юных крылышках.

Телефонный звонок отцу был просьбой о помощи в затруднительном положении и актом очень высокого доверия. Обмануть его, тем более не принять ее сторону, я, конечно, не мог. Уговаривать одуматься я не стал. Просил только об одном. Помилосердствовать. Быть честной, но не жестокой. Если уж рубить с плеча — мужчину жалеть не надо — но найти слова столь же искренней благодарности за время, проведенное вместе.

Мне кажется, барышня справилась с трудным заданием. Она прислала текст письма. В нем было честное признание, несколько горчайших пилюль, но, слава Богу, не было яду.

«Как обухом по голове», написал я в комментарии. «Впрочем, мужчина для того и мужчина, чтобы получать и все выдерживать». «Я тоже так думаю», ответила юная вертихвостка. «А что такое обух?»

Десять лет она живет в деревне и не знает, где у топора затылок. Позорище.

«Пожалуйста, отправь письмо утром», — написал я.

«Я не хочу до утра ждать».

«Не торопи события. Утро вечера мудренее. У него будет день, чтобы пережить, принять и выкарабкаться. Ради него это и сделай».

«Ладно».

«Ну, спасибо тебе. От всего мужского племени, которому тонуть, страдать и спасаться через горящее в тоске сердце».

«Хахаха (смайлик со слезой)».

«Не хахаха, а Господи, помилуй! Имейте сострадание, барышня».

В ответ была прислана картинка с кошечкой, кусающей себя за лапу.

Встретить беду и почувствовать, как земля под ногами шатается, лучше утром, при дневном свете. Ночью любое известие кажется страшнее, чем оно есть. А то, что земля уйдет из-под ног, я не сомневался. Есть в этом явлении таинственный смысл и необходимейшее условие для взросления мужской жизни.

Необходимость чего?

Почти невыносимо носить в себе любовь и не признаться в этом женщине. Это праздник — впрочем, ничем не заслуженный — когда она говорит «да». Это настоящее счастье, когда она говорит «нет». Счастье — быть с частью. С частью чего-то большего, чем ты сам. Любовь обнаруживается где-то под сердцем, но приходит-то извне. Она — явление потустороннее, Божьего порядка. А все Божье не может поколебаться от чьего-то «нет», даже если это «нет» звучит из уст прекрасной, желанной и проч. вертихвосточки.

Почувствовать в себе любовь — это значит из обыкновенного человека стать гением. Так работает прикосновение Божьего мира. Это ли не награда? Это ли не обретение дара? Для которого взаимность важная, но не существенная часть.

Прикоснуться, значит обрести крылья. Никто не видит, но ты летишь.

Это значит превратиться в куст купины. Никто не видит, но ты горишь. И не сгораешь.

Это значит, что сердце твое — или что там у нас становится вместилищем божественного огня любви — горит, разрывается, ноет, тоскует и при этом, вопреки этому, поет и ликует от сознания, что любит.

Потому что только в этот момент мужчина понимает, что он жив. Способен на любовь, значит, бессмертен. Носить в себе огонь, радоваться мгновению, видеть предметы в ослепительной ясности, дышать в полноте и слышать тишину — Бог говорит с нами только в тишине — это и есть влюбленная мужественность.

Однажды, очень давно, когда мне было шестнадцать, в осенних лужах Тверского бульвара я признался одной барышне, что влюблен в нее. (Помню белую лавочку на железных лапах, на которой это произошло.) Барышня ответила — нет, я не мог быть ей интересен. И ушла по бульвару, кажется, один раз обернувшись (возможно, поворот головы я придумал позже).

Но в тот момент я даже не понял, что мне отказали. Так был потрясен фактом собственного признания. Как будто дверь в Нарнию открылась (не знал я тогда никакой Нарнии), и я вступил в волшебное царство, где все было другим.

Мир изменился, наполнившись красотой и горечью. И можно было до одури шататься по городу, бродить в парках, ездить на трамваях из конца в конец города, сидеть под дождем на железнодорожных полустанках, теряться в переулках Замоскворечья, украдкой жевать пряные листья с земли, ходить босиком по первому снегу. И продолжать неметь от яростного восторга в груди при виде той самой барышни.

Мы учились вместе в одном музыкальном учебном заведении. Я был неподдельно, неразбавленно, горько и яростно счастлив, когда видел ее входящей в аудиторию, спускающейся по лестнице, идущей по улице и таинственно улыбавшейся мне при случайных встречах (возможно, таинственность улыбки была придумана мною позже).

Она подарила мне книжку Джека Лондона с повестью «Маленькая хозяйка большого дома», прочитав которую я должен был понять намек с подарком. Девушки любят мужчин постарше и более мужественных, а не восторженных юных идиотов с горящими глазами и болтающих взахлеб о всякой ерунде.

Жалости я не просил, не мямлил, отвергнутым себя не чувствовал, несчастным тем более. Земли под ногами не чуял. Но и в пустые небеса не воспарял. Невыносимая легкость бытия.

На следующий учебный год, вернувшись с каникул, барышня вдруг сообщила мне, что думала обо мне. Думала все лето. Или несколько дней в июне. Или одну звездную ночь в августе. Неважно. «Ты не выходил у меня из головы. Мне кажется, ты живешь у меня вот здесь», — сказала она, показывая на сердце.

Из волшебной страны Нарнии, где все летит, поет, сражается, погибает, но не до конца, и обязательно побеждает в конце, я больше и не возвращался. Был венчан там на царство с еще несколькими такими же, как я.

Царствую помаленьку и помню: «Настоящая любовь всегда порождает любовь». Не могу найти автора цитаты. Может быть, она же мне это и сказала.