Бравурные прогнозы о почти бесконечном развитии ветровой энергетики в последние пару лет иссякли. Отрасль сталкивается с сильнейшим кризисом за свою историю, вероятно, достигнув потолка своих возможностей.

Иван Шилов ИА Регнум

За 2023 год мировая ветроэнергетика добавила рекордные 120,7 ГВт новых мощностей, что на 50% больше, чем в 2022 году. Этот впечатляющий скачок был в значительной степени обусловлен доминированием Китая, на долю которого пришлось 75 ГВт новых установок, а также существенным вкладом США (13,4 ГВт) и Бразилии (4,8 ГВт). Увеличение инвестиций в офшорную ветроэнергетику также сыграло свою роль, добавив 10,8 ГВт новых мощностей, что на 10% больше, чем годом ранее. Однако уже в 2024 году рост прекратился — только 117 ГВт, из них около 8 ГВт — офшорных.

Глобальный совет по ветровой энергии (GWEC) прогнозирует, что к 2030 году будет установлено лишь 121 ГВт новых мощностей, что значительно ниже 320 ГВт, необходимых для выполнения обязательств по утроению мощностей возобновляемой энергетики, взятых на COP28. Международное агентство по возобновляемым источникам энергии (IRENA) также пересмотрело свои прогнозы, предположив, что индустрия офшорной ветроэнергетики отстанет на треть, достигнув целевых показателей 2030 года лишь к 2035-му. Скорее всего, и это чрезмерно оптимистический взгляд. Коррекция неизбежна, и причин здесь много.

Одним из наиболее серьезных факторов, работающих против ветроэнергетики, является резкий рост затрат. Возьмем офшорную энергетику, на четверть более эффективную в плане генерации. За последние два года средняя стоимость проектов выросла на 30-40%, достигнув 230 долларов за мегаватт-час — это более чем в три раза превышает стоимость береговой ветроэнергетики. Инфляция, перебои в цепочках поставок и высокие процентные ставки усугубили финансовое давление, делая проекты менее привлекательными для инвесторов.

Этот рост затрат приводит к тому, что некогда амбициозные проекты пересматриваются или даже отменяются. Например, пять энергетических компаний, включая Shell и Lyse, вышли из первого крупномасштабного тендера Норвегии на плавучие офшорные ветровые электростанции мощностью 1,5 ГВт. Они сослались на проблемы с прибыльностью, сроками и промышленной зрелостью, а также на ограниченную государственную поддержку, которую правительство Норвегии установило на уровне 35 миллиардов норвежских крон (3 миллиарда евро).

Показательным примером возрастающих проблем является ситуация с датской компанией Ørsted, которая традиционно считалась мировым лидером в области возобновляемых источников энергии, особенно в части офшорных станций. Однако и Ørsted не смогла избежать общей тенденции, отказавшись от нескольких крупных проектов. Среди них — Ocean Wind 1 и Ocean Wind 2 в Нью-Джерси, США, причиной нежелания реализовывать их названы «неблагоприятные рыночные условия», включая резкий рост процентных ставок, дефицит компонентов в цепочках поставок и отсутствие достаточных налоговых льгот и индексации цен в существующих контрактах. Решение о прекращении этих проектов привело к списанию активов на миллиарды долларов. И всё это до высказываний Трампа, заставившего датчан свернуть свой проект у берегов штата Род-Айленд.

Крупные энергетические игроки, такие как Equinor и Shell, также сокращают свои амбиции в области офшорной ветроэнергетики. Equinor вышла из проектов во Вьетнаме, Испании и Португалии, сославшись на неустойчивые затраты. Shell продала свои доли в проектах в Массачусетсе, Южной Корее, Ирландии и Франции, при этом ее генеральный директор Ваэль Саван признал, что у компании нет конкурентного преимущества для получения существенной прибыли от производства возобновляемой энергии.

Помимо финансовых трудностей, ветроэнергетический сектор сталкивается с бюрократическими и инфраструктурными барьерами. Процессы получения разрешений могут занимать до десяти лет, что приводит к задержкам критически важных проектов. Отсутствие инвестиций в сетевую инфраструктуру также является серьезной проблемой, поскольку существующие сети часто не успевают за быстрым расширением ветроэнергетики, ограничивая ее потенциал и возможности интеграции в энергосистемы.

Однако, возможно, самый неучтенный, но важный фактор, влияющий на замедление роста и снижение интереса к ветроэнергетике, заключается в том, что лучшие места для строительства ветряков зачастую уже заняты. Это относится как к наземным, так и к офшорным проектам. Равнинные, малонаселенные районы с удобным доступом к дорогам и близостью к существующей электросети являются идеальными. Однако количество таких участков ограничено и быстро подходит к концу. Для остальных мест зачастую сложно получить общественное согласие. Да и экологические ограничения скорее усиливаются. Для офшорных станций такие же проблемы возникают с наиболее перспективными мелководными участками.

В то время как западные рынки сталкиваются с трудностями, Китай продолжает доминировать в секторе — на него приходится более половины вводимых мощностей. Однако не стоит забывать, что в КНР подобные проекты мощно субсидируются как на национальном, так и на региональном уровнях. В других странах даже мягкий отход от субсидий привел к кризису отрасли.

В целом на данный момент ветер явно проигрывает гонку солнцу в качестве основного ВИЭ. Удастся ли производителям переломить тенденцию и вернуться к быстрому росту 2010-х, сказать сложно — пока рассчитывать на такое развитие событий я бы не стал.