СВО в момент произвела разделение. Пулей. Уже 24 февраля 2022 г., поговорив с сестрой — заведующей отделением больницы, принявшей первых раненых, я понял, что пути назад нет.

ИА Регнум

«У меня больше нет брата и нет тётки и мне стыдно, что когда-то они были моими родственниками», — безапелляционно заявила она.

Наш брат живёт в России — это факт. Но мы все из одной колыбели. В чём он провинился перед родной сестрой, непонятно. Тётка так вообще «попала под раздачу» рядом с сестрой. Да, пророссийская. Даже до сегодня. Ну и только. Летело в те дни по всем одинаково — по пророссийским, проукраинским и тем, кто просто хотел жить на своей земле, не задумываясь о цвете флага.

Позже и мы с женой и мамой тоже удостоились быть вычеркнутыми из списка родственников. Но тут уж понятно: уехали в Россию, это преступление без срока давности.

Вообще сепарация происходила не только в физическом перемещении, но и во внутренних ощущениях. Раздел шёл по нарастающей, невзирая на степень и сроки родства.

— Почему твой козёл не идёт в армию Украину защищать?! — орала в трубку тёща.

— Мама, у нас трое детей, спроси у своего брата, почему его зять с тремя детьми и женой уже удрал в Польшу?

— То другое, ты не понимаешь!

За годы наблюдения за поведенческими рефлексами сограждан, угодивших в капкан украинства, поймал себя на мысли об искусственности этого состояния. Что-то вроде гипноза. Ни логики, ни понимания, что ведут, как баранов на бойню, ни ощущения себя. Выбросили своё внутренне содержание и побежали… Вот только куда побежали?

И вот эта дежурная фраза: «то другое».

Самим попадать в обстоятельства, которые ранее были созданы Украиной для других людей, украинцам не нравится.

Обстрелы Донецка? Это правильно! Обстрелы Киева? Это преступление!

Удивительные в своей «святой» простоте люди. Может, отсюда пошла поговорка — «простота хуже воровства». Оказывается, можно украсть не просто палку колбасы в магазине или мобильный телефон из кармана. Можно украсть будущее целого региона.

К моменту выхода из Херсона каждый сделал свой выбор.

Я бы сказал окончательный, но думаю, что время и обстоятельства еще многое изменят.

В конечном итоге население новых территорий будет формировать своё мировоззрение на основании текущих событий. Для той из сторон, которая планирует в Новороссии задержаться, крайне важно создать положительный образ, проще говоря, оставить добрую память. Это задача в первую очередь для силовиков: военной администрации, полиции и армии. Плюс любое живое движение экономики в этих краях — это присутствие армии. Вокруг этого всё крутится.

Сегодня одна семья разделена по Днепру. Между правым и левым берегами.

Риторика сменилась, все стали мягче по отношению друг к другу. Каждый день может внезапно стать последним. Человеческое сострадание и любовь берут своё, пропаганда уже не бодрит.

Одна половина этой семьи живёт в Скадовском районе, под трехцветным флагом. С их слов, наиболее успешно справляется с положительным влиянием на настроения местных жителей именно российская армия.

После пары «прилётов» по местам дислокации личного состава ВС РФ покинули населённый пункт, объяснив это местным жителям весьма просто: мы не хотим, чтобы вы погибли из-за того, что мы здесь.

Обустроили землянки и окопы в ближайших посадках и полях и теперь живут там, где когда-то наливались соком знаменитые херсонские арбузы.

Со слов местных жителей, впервые за много десятилетий Скадовский район не вырастит арбузы в достаточном количестве. Или не вырастит арбузов вообще.

— Сушь. Дикая, аномальная жара.

Там, где земледелие было поливным, там теперь не выросло ничего. Северо-Крымский канал не функционирует: просчитанные последствия разрушения дамбы.

Кстати, когда местные чиновники обещают завалить Россию арбузами, они фактор осушения канала учитывают? Как и фактор нынешней дальности ударных дронов, в зоне действия которых любой автомобиль, а грузовой и подавно — это приоритетная цель? А про количество покинувших свои дома жителей, которые, собственно, эти арбузы и выращивают, рапортующие чиновники случайно не забыли? Их в тех краях и до СВО негусто было. Ладно, с погодой угадать сложно, но с остальным?

Просто напасть какая-то с этими красивыми докладами, не имеющими ничего общего с реальностью. Неужели, если сказать правду, сразу голову снесут?

Родня на правом берегу, конечно, сочувственно вздыхает, мол, понимаем, как же это без арбузов… Но на этом фоне рассказы из Кизомыса, Белозёрки, Приозёрного, Камышан, собственно, самого Херсона звучат куда печальнее.

Мало того что дислокация ВСУ — в домах местных жителей, так там благородно уходить в посадки никто не собирается.

— И у нас в доме жили, — сообщают родне на левый берег.

Нет, вели себя прилично, но подставляли всех гражданских вокруг. Затем ушли в пустые дома, брошенные эвакуировавшимися соседями. Легче особо не стало. Просьбы местных жителей в части размещения игнорируют, да и саму просьбу лучше лишний раз не озвучивать.

Та «сборная солянка», что на постое, может отреагировать болезненно.

Так и живут правобережные в подвешенном состоянии. А есть среди них и те, кто, прячась в днепровских плавнях, пережил немецкую оккупацию во времена Великой Отечественной. Ощущения, говорят, одинаковые.

Один нормальный, другой напьётся и бегает по селу, стреляет. Один купит продуктов, другой мародёрит. Один поможет, другой последнее отберёт.

Но присутствия духа не теряют, даже шутят: «Ну шоб ми знов усе це пережили як при німцях, треба ще у плавні піти, там собі їсти готувати та чекати» (ну, чтобы мы снова это пережили, как при немцах, надо еще в плавни пойти, там себе есть готовить и ждать).

Чего именно ждать, многозначительно умалчивают. Люди, уличенные СБУ в «антиукраинских» разговорах, периодически исчезают.

Так и живут. Если это можно жизнью назвать.