Художник: если не решить проблемы Арктики, красота может исчезнуть
Архангельск, 14 марта, 2025, 12:21 — ИА Регнум. Архангельскому отделению Союза художников России исполнилось 90 лет. Хорошие ли сейчас времена для живописцев, нужен ли госзаказ на картины, какие открытия ждут художника в Арктике, — на эти и другие вопросы ответил ИА Регнум председатель правления архангельского отделения Союза художников Рашид Сагадеев.
Начинается великий северный поход «Арктика как искусство». Лучшие художники пойдут на ледоколе на Северный полюс. Вы уже ходили на «Михаиле Сомове» в Арктику, чем она поразила и чем разочаровала?
Разочарования от Арктики не было, только удивление и восторг, тридцать этюдов с набросками, двадцать картин на выставку.
Что я ожидал увидеть и что увидел — несравнимо по степени восторга. Представляешь Арктику по кинофильмам, книгам, а вживую видишь и трудно описать.
Художники пишут Арктику скупой на краски, чуть не в три цвета. Как на самом деле?
Мы ходили в удобное время — белая ночь, светло, краски поражают. Арктика может быть серая, голубая, бирюзовая, свинцовая. Айсберги откалываются от ледников и качаются на волнах. Их цвет бирюзовый, изумрудный, первозданной чистоты.
Я не видел такого цвета льда, хотя с ледовой скульптурой работаю с 1990-х годов. Первый российский фестиваль ледовой скульптуры «Вьюговей» прошел в Архангельске в начале 1990-х. Я тогда жил в Каргополе, на третьем «Вьюговее» в Москве мы получили первый приз, и нас стали приглашать по России, потом в Баренц-регион. Много мест, где мы добывали лед, но такого льда, как в Арктике, нет нигде. Чистота природы даёт удивительные оттенки и цвета.
Кто хозяин Арктики? Человек или природа?
Конечно, природа. Порой человек пытается ей диктовать, а природа говорит: ничего у тебя не получится, парень, и ломает планы человека. Человек — песчинка. Техника и атомные ледоколы делают своё дело, но возможности у них до определенной границы.
Всегда ли в Арктике гармонично сочетаются интересы человека и природы?
Человек оставляет после себя след в виде ржавых бочек, брошенной техники. Сейчас идут робкие попытки всё немножко исправить, но это же капля в море. Надо десятилетия заниматься очисткой следа, который остался в Арктике от человека.
Есть своя «эстетика», когда в Арктике выкладывают дороги из бочек, или как бы музеи под открытым небом из свалок старой техники. Но в итоге всё это оставляет печальный след в душе человека. А от самой природы только радость идёт — солнце светит и природа чистая. Человеку большего и не надо.
А можно гармонизировать интересы человека и природы? Или, пока человек вторгается в природу, гармонии не будет?
Отношения человека с природой разное в разных странах. Свалки у нас не только в Арктике, но и по всей России, чего не может быть в скандинавских странах или в Европе. Мы ещё невоспитанные, такое «потерянное поколение», которое воспитано только брать-брать-брать, а то, что после тебя останется, не волнует.
И до поколения «не только брать-брать, но и оставлять красивый след», до него далеко, как до утопии. Необходимо с детского сада заняться простыми правилами: не гадить, а оставить после себя в природе чистоту.
Можно ли работу в Арктике метеорологов, моряков назвать подвигом?
Можно. В Арктику не съездишь на выходные и обратно, туда едут на год в экстремальные условия, когда на улице на тебя может броситься медведь, или когда тебя сносит ветром, или когда отмораживаешь пальцы. Это подвиг.
А вы сами готовы на остаться на год на островах Ледовитого океана?
Готов. Туда, где круглое озеро на острове Хейса и ледники. Сейчас я столкнулся с таким отношением к Союзу художников, к нашим мастерским в год 90-летия организации, что готов все бросить и уехать на год.
И на леднике сделаете огромную ледовую скульптуру?
Можно портрет китов, тюленей, моржей, микс такой. Лед — метафизическое явление, из него можно сделать метровый веер, вставить в руку балерины, и он будет просвечивать и светиться. Я такое делал в Петербурге и Якутии, на полюсе холода, из матового льда — два первых приза взяли с напарником.
В Якутии есть неглубокие реки в долине Оймякона, они промерзают до дна, и наверху образуется 40-сантиметровый слой белого льда — как матовое стекло. Из него можно делать удивительные вещи.
Если небольшую фигуру высотой в метр, то её можно сделать за два часа. А на пятиметровую три дня надо. Десятиметровая — это уже неделя. На ВДНХ мы делали скульптуру в 15 метров высотой.
Задача художника — обращать внимание на проблемы в Арктике или создавать ее положительный образ, чтобы делать привлекательной?
И то, и другое вместе. Надо все грани Арктики показать, что есть проблемы и есть красота. Если мы не решим проблемы, красота может исчезнуть, и раны останутся на столетия. Арктика действительно очень хрупкая.
Судя по картинам, вы видите Арктику более яркой, чем она есть на самом деле. Почему?
Надо учитывать темперамент художника, что заложено генами от родителей, — есть восточный тип характера, северный, нордический или холерический. Один любит спокойные краски, а другому надо контрасты передать.
Мы сначала видим произведение на расстоянии, а оно гасит яркость красок, и художнику хочется усилить цветовую насыщенность. Северное сияние, белая ночь перламутровая, небо в воде тёмное, как у Борисова в «Царстве смерти», где последняя полоска перед заходом солнца уходит на два месяца, впереди только темнота, трагедия.
В чем феномен Александра Борисова — есть более изысканные художники, а он до сих пор востребован.
Он не приукрашивал реальность. Сказывалось обучение в Соловецкой иконописной школе, ведь на северных иконах не было ярких красок. Потом продолжил обучение в Академии художеств у самого Шишкина, отсюда и стремление к реалистичности.
Он по Арктике ездил не десять дней, как мы, а две навигации подряд. Застал все времена года, все состояния освещенности, был свидетелем, как местное население охотится на рыбу, тюленя, белого медведя.
Мог ли бы Борисов реализовать свой талант без поддержки премьер-министра Сергея Витте?
Мог бы, но это было бы очень трудно. Витте ему поставил задачу сделать зарисовки мест, удобных для города-порта, и финансировал экспедицию. Чтобы перевезти избу с коровой, со всем скарбом и жить там два сезона, — это огромные затраты.
Но власть говорит художнику что надо писать, что не писать…
При Советском Союзе так бы сказали. А сейчас цензуры нет, есть выставкомы, и они решают другую задачу. Если показана интересная композиция ржавых бочек и из-за них торчит нос медведя, — почему бы нет. Идеальные условия — не мешайте художнику.
До 1991 года была цензура и гениальные фильмы, а сняли цензуру — и идет поток халтуры.
Я был на Всероссийской выставке в Москве, был на всесоюзных выставках в годы СССР, и я бы не сказал, что нынешние выставки проигрывают советским. Там был больший масштаб, но спектр тем сейчас разнообразнее, и за счёт этого выставки даже интереснее.
Конечно, теперь меньше художников, которые полностью посвящают себя искусству и так зарабатывают. Сейчас не проживешь, если заниматься только искусством.
В СССР работала государственная программа — выполнялся госзаказ написать картины о моряках, геологах, и государство покупало их. Художественный фонд закупал и распределял эти картины в Дома культуры, библиотеки, больницы, на село отправляли. Система госзаказа была выстроена.
Что лучше — госзаказ и цензура или работа без цензуры и госзаказа?
Лучше при госзаказе: художники иллюстрировали детские книги по госзаказу два-три месяца, а остальное время жили на эти деньги и работали уже для себя. Грех жаловаться.
Сколько нужно художнику зарабатывать, чтобы жить творчеством?
В Архангельске — пятьдесят тысяч как минимум. Если считать коммуналку и мастерскую — сто тысяч. У каждого свои запросы.
Какое высшее признание для художника?
Хорошая персональная выставка, альбом работ — память, история.
В Кирове агропромышленный комплекс проводил пленэры несколько лет подряд, возили по деревням, потом выставка, где организаторы и зрители закупали картины. Приобретенные работы отдали деревням, где люди работают на земле. Потом проводили мастер-класс с детьми — вот это событие!
Великий северный поход может стать постоянным союзом власти и художников, началом возврата госзаказа на картины об Арктике?
Надо посмотреть на первый результат, нужны художники, способные работать в экстремальных условиях. Если будет хорошая выставка, хороший резонанс, хороший альбом, реклама, то можно повторять каждый год.
Возвращаюсь к госзаказу — во времена Советского Союза была очень крепкая связь Архангельского целлюлозно-бумажного комбината с Союзом художников. Архангельские художники создавали портреты передовиков, индустриальные виды комбината, создалась целая галерея. Сейчас комбинат возобновляет то, что было при СССР. Пригласили на несколько пленэров, отвезли художников на автобусах. Весной будет итоговая выставка, что-то они будут закупать, устраивать аукционы, выставка будет в комбинате, и потом они выпустят альбом, куда будут включены старые советские художники и современные. Большие финансы заложены для этого.
То же самое можно сделать в Арктике. Отобрать хороших художников для арктических пленэров через региональные отделения. Скажем, по пять художников от каждого арктического региона, всего 50.
50 художников на одно судно не посадишь…
Ненецкий округ, Мурманск, Териберка, Диксон — везде можно найти интересное место для пленэра. Арктика не только льды, но и древнее село Нёнокса на Белом море, где шикарный храмовый тройник. Пять дней минимально, теплое помещение, питание и дороги туда-сюда.
Хватит в Арктике художников для великого похода?
В каждом регионе есть и живописцы, графики, скульпторы. В Якутии, на полуострове Ямал, на Чукотке косторезное искусство очень развито — видел шикарные работы на всероссийской выставке.
В Архангельске Дмитрий Резвый расписывает стены зданий огромными муралами, очень перспективный парень. Алексей Григорьев изучает историю освоения Арктики, богат этим материалом. Сейчас он выставлял серию графических работ, посвященных истории, первому полярному летчику Яну Нагурскому.
Сильные отделения в Мурманской, Архангельской областях, Красноярском крае — там филиал Академии художеств.
Вы преподавали в детской художественной школе в древнем Каргополе. Чем нынешняя молодёжь отличается от молодёжи 80-х, и чем деревенские дети отличаются от городских?
Я 20 лет преподавал в Каргополе и 20 лет в Архангельской художественной школе. Сейчас дети более замкнуты в себе, индивидуализм господствует.
В Каргополе дети бежали на перемене на речку посмотреть ледоход. Набегаются и снова работать. А сейчас перерыв, все достали телефоны, сидят, тишина.
Раньше коллективизма больше было, сейчас дети очень вдумчивые, они «копают», собирают информацию в интернете, а раньше искали в библиотеке, и это сказывается на творчестве. У современных больше фантазии, больше информации…
Детей в художественных школах стало больше?
В Каргополе, где я работал, больше. Родители ведут детей в самое простое искусство — изобразительное. В музыке нужен дорогой инструмент, а тут взял карандаш — и сразу что-то рождается. Самый простой способ самовыражения.
В художественную школу детей ведут не за профессией, а за развитием. Мои ученики говорят: «Спасибо, что вы научили видеть нас мир глазами художника». Видение более тонкое, чем у обычного человека. Оно дает наслаждение, как бы приподнимает человека над обыденностью, помогает жить.
Художник — это не о деньгах, это образ жизни. Некоторым достаточно закрыться в комнате, а некоторым нужна «движуха». Архангельский художник Борис Копылов уезжает в марте в деревню на Пинегу и в октябре возвращаются. Там живет себе в удовольствие, ловит рыбку, ест шанежки, ходит в лес.
Искусство — это продукт, а творчество — совсем другое. Творчество — это когда Копылов уехал в деревню и в ней растворился.
Илон Маск считает, что искусственный интеллект через какое-то время может превысить разум человека, достигнуть саморазвития. Вы сталкивались уже с искусственным интеллектом?
Да, видел результаты, пути Господни неисповедимы, на данный момент профессия художника и произведение искусства ещё востребованы.
Хорошая музыка, литература, театр, архитектура — после них хочется жить, а в ИИ нет души.