С момента обрушения крыши здания железнодорожного вокзала в сербском Нови-Саде, жертвами которого стали 16 человек, прошло уже больше года, а отголоски происшествия не просто не стихают — наоборот, становятся всё громче и ощутимее.

Иван Шилов ИА Регнум

Масштабные протесты, поводом для которых стал инцидент, похоже, достигли промежуточного успеха: президент Александр Вучич на днях объявил о том, что в стране будут проведены досрочные выборы. То есть удовлетворил — пока с оговорками и только на словах — одно из основных требований протестующих.

Точной даты он называть не стал, но, очевидно, речь идёт о конце будущего года. Это следует из заявлений Вучича месячной давности, когда он заговорил о готовности уйти раньше срока и провести президентские выборы совместно с парламентскими.

Таким образом, он выразил намерение сократить своё президентство почти на полгода (на следующий срок действующий президент по конституции идти не может и, по его заверениям, не собирается), а полномочия парламента — на год.

Ту же вероятную дату — конец 2026-го — назвал и глава находящейся у власти Сербской прогрессивной партии Милош Вучевич.

При этом президент заявил, что так проявит уважение к тем, кто его не поддерживает, хотя их — «абсолютное меньшинство». И объявил о победе над «цветной революцией» в своей стране. Одновременно Вучич отметил, что сожалеет о некоторых словах, сказанных ранее в адрес протестующих, и призвал их к диалогу ради общего дела.

Насколько действенными окажутся подобные увещевания, скоро станет понятно, но нетрудно заметить, что публичные выступления главы сербского государства достаточно противоречивы.

Это совсем не удивительно, ведь они отражают понятное стремление нынешней администрации Сербии, работающей в условиях колоссального давления как сверху, так и снизу, избегать крайностей и радикальных шагов. Хотя в современном мире, особенно с учётом географического положения и новейшей политической истории страны, это представляется всё менее и менее возможным.

В продолжительной волне протестов, сотрясающих Сербию, действительно предостаточно признаков так называемых «цветных революций». В стихийности настолько длительного и масштабного бунта, возникшего на почве чудовищной, но всё-таки в первую очередь бытовой трагедии, не могут не возникнуть сомнения, принимая во внимание горький опыт европейского континента в целом и Балканского полуострова в частности.

Ведь именно там, тогда ещё в Югославии, с успехом отрабатывались «протомайданные» технологии во время «Бульдозерной революции» 25 лет назад.

При взгляде на фигуру нынешнего сербского лидера невольно возникают ассоциации с Украиной. Не скрывающий своих евроинтеграторских взглядов, он в то же время понимает потенциальную катастрофичность окончательного разрыва с Россией, который больно ударит снаружи экономически, а внутри — политически, так как симпатии к нашей стране среди простых сербов традиционно сильны.

Можно отметить сходство и в деталях.

Например, в оппозиционной среде завелось словечко «чаци», образованное от неверного написания «джаци» — «ученики», которым анонимный автор быстро «завирусившегося» граффити предлагал отправляться с протестных мероприятий обратно в школу. «Чаци» вошли в оборот и стали обозначением сторонников власти — с намёком на их полную безграмотность и дремучесть. А следом за дегуманизацией оппонентов зазвучала и кричалка на до боли знакомый мотив: «Кто не скачет, тот чаци».

А тут ещё Вучич объявил о поиске в столице загадочных приезжих снайперов…

Так или иначе, окружённая враждебно настроенными соседями, Сербия вынуждена постоянно искать компромиссы там, где пространства для них уже почти не осталось.

И этим вызывает недовольство, в первую очередь на Западе. А там никогда не упустят случая заменить колеблющееся и пытающееся лавировать руководство полностью лояльным.

В Москве это прекрасно понимают. Недаром пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков так прокомментировал готовность Белграда продавать боеприпасы Европейскому союзу, откуда они, вполне вероятно, попадут в распоряжение ВСУ. «Мы понимаем, какое беспрецедентное давление оказывается на сербов. Поэтому там история совсем непростая». Подчеркнув при этом, что меньше всего Кремль хотел бы видеть сербские снаряды, летящие в наших солдат.

Нужно отметить, что на стороне протестующих отнюдь не только завзятые либералы и фанаты НАТО.

Более того, некоторые из них свято верят в то, что их борьба способствует возвращению Сербии на путь процветания и реального суверенитета вне столь нежеланного западного влияния. Упоминают они и о том, что в окружении самого Вучича есть политики с весьма сомнительным бэкграундом и взглядами.

Взять хотя бы главу парламента (а ранее — премьер-министра при Вучиче), члена Сербской прогрессивной партии Ану Брнабич, много лет учившуюся на Западе открытую лесбиянку*, воспитывающую со своей «женой» ребёнка.

С её деятельностью связывают резонансные попытки продать американцам объект, который многие сербы считают неприкосновенным — разрушенное натовскими бомбардировками здание Генштаба в самом центре Белграда, напоминающее о том, почему им с самопровозглашённым «цивилизованным миром» не по пути.

Всё это не новость для тех, кто хоть немного следит ситуацией на Балканах, только, увы, мало что глобально меняет и для сербских патриотов по обе стороны баррикад, и для России.

Между тем поляризация общества обостряется и к моменту досрочных выборов, если до них вообще дойдёт дело, рискует перерасти в прямой конфликт — тем более что не исключены провокации. И смогут ли нервозно выглядящие действия власти удержать ситуацию под контролем — большой вопрос.

Разобщённость и идеологическая эклектичность сербской оппозиции изрядно путают карты, но ими и объясняется то, что основной довод мятежников сводится к банальному «хуже Вучича всё равно уже быть не может».

Как многие из нас прекрасно знают, очень даже может. А может и гораздо хуже.

За примерами далеко ходить не надо, самый яркий находится на юго-западе от нашей границы. Он свидетельствует: кровавый хаос, который маячит за очередной силовой сменой власти, едва ли способен принести сербскому народу счастье.

*Международное движение ЛГБТ признано экстремистским и запрещено в России