Пиар, дипломатия и «тюфяки»: как стояние на Угре сделало Русь великой
В октябре отмечается 545-летие Великого стояния на реке Угре — легендарного события 1480 года, которым завершилось трёхсотлетнее монголо-татарское иго. По выражению Николая Карамзина, тогда началась «великая эпоха, торжественное восстановление нашей государственной независимости, соединённое с конечным падением Большой или Золотой Орды».
Это поворотное событие было своеобразным: в отличие от битвы на Куликовом поле, это была не лютая сеча, а сражение, которое так и не произошло. И кроме мужества русских воинов и стратегических расчётов полководцев, спасибо здесь следует сказать грамотному пиару, контрпропаганде и вовремя заключённым дипломатическим союзам.
А был ли сапог?
Ко двору великого князя Московского Ивана III явился посол от хана Большой Орды Ахмата. Он предъявил правителю «урусов» басму — золотую пластину с изображением ордынского правителя. Со времен великого Чингиза повелось: тот, кто предъявил басму, имеет право от имени великого хана судить и рядить во всех покорённых Ордой областях.
Хотя держава Чингисхана, а затем и Золотая Орда распались, наследница степной империи, Большая Орда (чьи ханы держали ставку в старой столице — городе Сарай на Волге) считала себя хозяйкой Руси. Хан Ахмат, решивший собрать владения чингизидов от Хорезма до Рязани и Москвы, вознамерился напомнить князю Ивану, кто настоящий хозяин.
Но Иоанн Васильевич, породнившийся с последней династией Византии, дед Ивана Грозного, который в некоторых документах уже именовал себя царём (а в западных источниках именовался императором), подданным хана себя не считал.
В позднейших исторических и фольклорных источниках сохранился эпизод: в ответ на требования посла выплатить все долги по дани с Руси и признать власть Ахмата князь бросил басму на пол и попрал золотую пластину сапогом. Современные историки считают эту красивую историю вымыслом — точнее слухом, целенаправленно запущенным ещё при Иване III. Но факт есть факт: с 1472 года в Сарай из Москвы не поступило ни полушки.
В ответ хан, как делали его предшественники, начиная с XIII века, отправил карательную экспедицию. Ордынское войско дошло до Оки, но не смогло переправиться — посланные Иваном III отряды отразили попытку «десанта». В Большой Орде осознали серьёзность момента.
Запад поможет
Ровно через сто лет после Куликовской битвы, с которой началось освобождение Руси от ига, в сентябре 1480 года из Сарая на Москву выступило ордынское войско. Готовясь к походу, Ахмат (или, как его называли восточные хронисты, Ахмед-хан) избрал ту же стратегию, что и темник Мамай. Орда заключила союз с Литвой.
В 1470-х годах Иван III присоединил к Русскому государству Новгородскую землю, на которую в 1471 году Ахмат выдал ярлык польскому королю и великому князю Литовскому Казимиру IV. Поэтому хан рассчитывал, что Варшава станет его союзницей.
1480-й год должен был стать на редкость удачным для вторжения. Ахмат как раз завершил войну с другим осколком Золотой Орды — Крымским ханством. Князя Московского должны были отвлечь дела на Западе — на Псковскую землю пошёл войной Ливонский орден. К тому же на Руси продолжалась «игра престолов» — против Ивана III выступили его братья, удельные князья Борис Волоцкий и Андрей Большой.
В этот-то момент Ахмат-хан и решил ударить с юга, от берегов Угры — по этому левому притоку Оки тогда проходила граница двух великих княжеств, Московского и Литовского.
«Злоименитый царь Ахмат… поиде на православное христьяньство, на Русь, на святые церкви и на великого князя, похваляся разорити святые церкви и все православие пленити и самого великого князя, яко же при Батый беше», — свидетельствовал летописец.
Источники XV века свидетельствуют о том, что среди части боярской верхушки началась паника. «Сребролюбцы богатые и брюхатые» советовали князю спасаться от татар бегством. Окольничие Иван Ощера и Григорий Мамон настаивали (как бы сейчас сказали) на прагматичном сценарии: ведь, напоминали они, даже великий Димитрий Донской предпочёл скрыться в Костроме, когда на Москву шёл хан Тохтамыш. Но часть бояр и дворян и простые москвичи настаивали на том, чтобы вступить в бой с Ордой.
И Иван — который в истории останется как Иван Великий — выбрал второй вариант.
Рукотворная удача
Князь отдал приказ войску выдвигаться к Оке. Один из братьев великого князя, вологодский удельный правитель Андрей Меньшой возглавил отряд, занявший Тарусу. Великокняжеский сын Иван Молодой возглавил войска, выступившие к Серпухову. Саму Москву заняло войско, вызванное из Мурома.
Впрочем, жену, великую княгиню Софью, и детей, а также княжескую казну Иван отправил «в эвакуацию». Одновременно князь обеспечил политическую стабильность, замирившись с братьями Борисом и Андреем Большим, так что здесь расчёт Ахмата не сработал.
Для укрепления духа москвичей в столицу была перевезена чудотворная Владимирская икона Божией Матери, которая по преданию оградила город от нашествия Тамерлана в 1395 году.
Московскому войску действительно сопутствовала удача — но её во многом «создал» сам князь Иван.
Крымский хан Менгли-Гирей, который был ситуативным союзником Москвы в борьбе с Большой Ордой, напал на Подолье (нынешние Винницкую и Хмельницкую области Украины, которые тогда находились под властью Польши и Великого княжества Литовского). Король Казимир вынужден был отвлечься, и Ахмат так и не дождался помощи от западного союзника — последний лишь предоставил ордынцам беспрепятственный проход по литовским землям.
Но тем не менее сама по себе Большая Орда казалась серьёзной военной силой.
«Тюфяки» в жёсткой обороне
Да, русскую столицу защищала хорошо обустроенная система оборонительных сооружений: города-крепости, земляные валы и естественные препятствия (реки, озёра, болота). Эта укреплённая линия не была панацеей от татарских набегов — достаточно вспомнить, что уже при Иване Грозном крымский хан успешно «сходил к Москве». Тем более столица была уязвимой при его деде, Иване III.
Было понятно, где именно Ахмат может прорваться через линии оборонительных укреплений: между Серпуховым и Коломной или ниже по течению Оки. Поэтому сюда ещё в июле 1480-го выдвинулся великокняжеский полк во главе с воеводой Даниилом Холмским.
К октябрю 1480-го «князь великий… отправил на Угру (левый приток Оки) со всеми силами своих сыновей и воевод, и, придя, они стали на Угре и заняли броды и перевозы».
Всё было готово к генеральному сражению, которое, впрочем, всё никак не начиналось. Периодически вспыхивали перестрелки (в том числе с использованием огнестрельного оружия — пищалей и примитивных пушек, «тюфяков»), но на активные действия ни одна из сторон не решалась. Русское войско заняло удобную оборонительную позицию, что делало форсирование Угры довольно хлопотным предприятием.
К тому же Ахмата беспокоили новости из глубокого тыла, с Волги. Хану доносили, что корабли под началом князя Василия Звенигородского и служилого крымского царевича Нур-Даулета начали военную экспедицию, которая угрожала ханской ставке, Сараю.
Тем не менее «стояние» продолжалось, и обе армии (не только ордынская, но и русская) несли урон. Иван III даже планировал отойти вглубь, к Боровску, чтобы дать ордынцам бой в более удобном месте.
Для поддержания духа войска митрополит Ростовский Вассиан выступил с прославленным «Посланием на Угру», призывавшим Ивана III не бояться врага. Архиепископ обращался к великому князю как к «пастырю доброму, который жизнь свою отдает за овец», и призывал его «не как наемник, но как истинный пастырь» отстоять вверенное «стадо» от «приближающегося волка».
Но в первую неделю ноября 1480 года хан Ахмат внезапно отказался от дальнейшего противостояния: узнав о приближении русско-крымского «экспедиционного корпуса» к тылам Орды и убедившись в том, что помощи от Казимира так и не дождётся, хан приказал отходить.
Неудача на Угре стало политическим ударом по репутации последнего значимого правителя Большой Орды. Вместо восстановления сюзеренитета над Русью он потерпел фиаско.
Уже во время последующей зимовки, 6 января 1481 года, Ахмат был убит в донской степи, после чего началась очередная «замятня» — борьба за власть. Смерть хана фактически ознаменовала распад Большой Орды на независимые улусы. Ни о каком реванше и возвращении к временам Батыя или хотя бы Тохтамыша уже не могло идти и речи.
Со временем события 1480 года обросли легендами. В народном сознании «стояние на Угре» и «угорщина» приобрели статус чуда — подобно тому, как в Повести о Куликовской битве Дмитрий Донской предрекал: «А переменит Бог Орду, дети мои не имут давати выхода в Орду». То есть: если ордынская мощь ослабеет, потомки победителя в Куликовской битве перестанут отправлять дань поработителям.
Тайны берегов Угры
Археологи всё чаще называют долину Угры «рекой памяти». Каждый слой земли здесь хранит следы той осени 1480 года, когда решался исход трёхвекового ордынского владычества. За последние десятилетия, особенно в XXI веке, исследования на местах стояния дали богатый материал, который не просто подтверждает летописные сведения, но и добавляет новые штрихи к портрету эпохи Ивана III.
Раскопки проводятся в пределах Калужской области, на территории Национального парка «Угра». Здесь сосредоточена целая группа древних городищ, связанных с событиями осени 1480 года. Именно они, по словам учёных, составляли тогда пограничный пояс укреплений Русского государства. Калужский археолог Игорь Болдин, который вместе с коллегами уже несколько десятилетий исследует эти земли, отмечает: «Есть археологические находки того периода — из летописных Любутска и Воротынска, которые я раскапывал не один год».
Под руководством Болдина и Галины Массалитиной за три десятилетия в Любутске вскрыто около 10% древнего городища. С каждого раскопа извлекаются фрагменты глиняной посуды, металлические предметы, нательные крестики, обожжённые остатки построек и даже редкие стеклянные украшения. Особую ценность представляют наконечники стрел и шарообразные ядра от пищалей — первые прямые свидетельства вооружённых столкновений на этих рубежах. Среди находок — и старинные монеты конца XV века, которые, по словам археологов, подтверждают активную торговую жизнь даже в пограничных районах.
Любутск, стоящий на слиянии Угры и Оки, оказался настоящей «капсулой времени». Здесь в культурных слоях переплетаются следы разных эпох — от домонгольских времён до конца XV века. Болдин говорил, что каждое лето специалисты продолжают исследования этого важнейшего для всей верхнеокской археологии памятника: «Мы изучаем, как жили, чем дышали, что ели люди, которые встретили осень 1480 года на берегах Угры».
В слоях XV века археологи находят глиняные черепки, костяные иглы, медные украшения, кованые гвозди и даже фрагменты стеклянных браслетов — всё это помогает воссоздать образ жизни тех, кто оказался свидетелем великого противостояния.
Интересно, что современные находки во многом заставляют историков переосмысливать характер самого стояния. Если раньше считалось, что берега реки представляли собой сплошной «военный лагерь», то теперь очевидно: рядом с военными укреплениями находились постоянные поселения, торговые и ремесленные центры. Археологи делают вывод — к моменту столкновения с ханом Ахматом на этих землях уже сложился особый приграничный уклад, где военное и гражданское существовали бок о бок.
Не меньший интерес вызывает Спас-Городок — один из важнейших пунктов обороны. Здесь также найдены следы пожаров, обугленные остатки построек, наконечники стрел, керамика, мелкие бытовые вещи. Всё это говорит о напряжённых событиях, свидетелями которых стали жители приграничных земель. «Каждая находка — это не просто артефакт, это голос времени, который говорит с нами через землю», — подчеркивал Болдин.
Важную роль в сохранении памяти о стоянии играет музей-диорама «Великое стояние на реке Угре» в селе Дворцы Калужской области, открытый в 2014 году на территории Владимирского скита Тихоновой пустыни. Здесь воссоздан весь эпос противостояния: на огромном панно изображены лагерь русских полков, дым костров, фигуры воинов и блистающие на солнце латы.
Художник Павел Рыженко, создатель диорамы, добился поразительного эффекта присутствия — зритель буквально оказывается на берегу реки под гул пушек и звон оружия. В залах музея выставлены подлинные археологические находки, найденные именно на этих берегах: фрагменты глиняной посуды, железные стрелы, нательные крестики и монеты XV века.
Археологические открытия последних лет становятся частью культурной жизни региона. В Калужском объединённом музее-заповеднике регулярно проходят выставки «Археология Верхнего Поочья», где наряду с древностями представляют экспонаты, связанные со стоянием. Эти находки дают новое дыхание памяти — не сухой исторический факт, а живое свидетельство мужества и повседневного труда людей той эпохи.
Особую роль в сохранении исторической преемственности играют ежегодные военно-исторические фестивали, проходящие на берегах Угры в ноябре. Сюда приезжают сотни реконструкторов, историков и просто неравнодушных людей из разных регионов России. На полях звучат залпы пушек, воссоздаются сцены из жизни русских воинов XV века. Настоятель Владимирского скита проводит молебен за единство русского народа, а археологи рассказывают гостям о новых находках, которые ежегодно пополняют фонды музеев.
Эти экспедиции, выставки и фестивали создают единое пространство памяти. Археология здесь становится не просто наукой, а частью национальной идеи — напоминанием о том, что именно на Угре, среди этих тихих холмов и еловых берегов завершилась многовековая борьба за свободу Руси. Каждый найденный крестик, каждый черепок глиняного горшка — это частица того великого подвига, что сделал Русь независимой.
