Зелёные лёгкие Донбасса. Степной регион ведет другую войну — за леса и воду

Директор горловского лесхоза Олег Козодой отвечает на звонок, внимательно слушает вопрос, а потом вдруг произносит: «Извините, пожалуйста, я вам перезвоню. У нас опять пожар».

Для лесников Донецкой Народной Республики это уже давно рутина, хотя не перестало быть трагедией. В степном регионе, где все леса — рукотворные, они воспринимают это как личную трагедию.

«Пожары в нашем лесхозе — явление довольно частое. В последнее время практически каждый день. Температура воздуха высокая, дождей нет. Его же надо успеть потушить на сопредельной территории, чтобы огонь не перекинулся на лесное хозяйство. Иначе потом мы уже мало что сможем сделать. А у нас каждое дерево на вес золота», — грустно рассказывает Олег Михайлович, поскольку в других хозяйствах, дальше от войны, такой проблемы уже нет.

Именно война, конечно, нанесла самый большой урон — исчезли огромные лесные массивы, ещё большие площади заминированы, нет возможности полноценно заниматься восстановлением. Да и люди для этого в дефиците.

А работа эта критически важна, поскольку леса Донбасса напрямую связаны с важнейшей для него проблемой воды. Процент лесистости территории ДНР оставляет желать лучшего — всего 7% из необходимых 12%. И это речь идет обо всей территории республики в конституционных границах. То есть в подсчетах учитывается даже Славянск и прилегающая территория.

Уничтожение лесов и лесопосадок на протяжении десяти с лишним лет привело к катастрофическим последствиям: опустынивание земель, повышение средних температур, повсеместное пересыхание рек. Внимание всего мира приковано к Европе, где стоит экстремальная жара, а лесные пожары 2025 года стали самыми масштабными за всю историю наблюдений, уничтожив миллион гектаров леса.

То же самое, но в Донбассе, никто не видит.

А ведь в ДНР в результате боевых действий и пожаров уничтожено около 20 тысяч гектаров лесов, примерно пятая часть от общей площади в регионе. В ЛНР, по разным данным, превратилось в обгоревшие пни и пепел свыше 50 тысяч гектаров лесов, в том числе исчезли знаменитые Серебрянские леса. Заминировано более 100 тыс. гектаров, а с начала 2024 года из-за пожаров выгорело еще более 12 тысяч гектаров лесов и степей.

Усыпано взрывоопасными предметами около 20 тысяч гектаров лесного фонда, из них 11 тысяч находятся в черте населенных пунктов.

И для климатических условий Донбасса это трагедия: юго-запад России уже более трёх лет считается одним из самых засушливых. Зимы стали теплыми и практически бесснежными, а летом столбики термометров могут преодолевать отметку в 45–50℃. Поэтому обмелевшие и ушедшие в землю малые реки не могут питать драгоценные водохранилища — в нынешнем году Донецк переживает «большую засуху».

Конечно, с одной стороны, маловодье заложено самой природой. Кандидат технических наук Александр Шабалин в книге «Донецкая вода» в 1956 году так описывал эту проблему:

«Реки Донецкого бассейна — маленькие, их протяженность — до 100 км. Протекают они по территории с однообразным степным климатом. Характерной особенностью наших рек является их небольшой водосборный бассейн и малый сток. Поэтому они несут большую воду, как правило, только весной в половодье и летом при ливневых дождях. Количество осадков по бассейну не велико и в среднем за год составляет 440 мм водяного столба».

В советское время богатый природными ресурсами, но засушливый регион стал частью огромного проекта изменения климата — с массовой высадкой лесополос и новых лесных массивов.

Водоснабжение же обеспечивалось за счет создания сети больших и малых водохранилищ и строительства двух крупных каналов — «Северский Донец-Донбасс» и «Днепр-Донбасс», покрывавших потребности немаленького населения.

То, что случилось в 2014 году, развернуло историю вспять — год за годом Украина целенаправленно вела дело к экологической и гуманитарной катастрофе, в том числе сознательно обстреливая зажигательными боеприпасами зеленую зону.

Итогом всего этого стал острейший дефицит воды даже для бытовых нужд (о сельском хозяйстве уже речь не идет), и теперь власти ДНР наконец-то осознали необходимость расчистки русел рек, чтобы хоть как-то спасти ситуацию. В числе первых оказалась река Крынка, питающая пять водохранилищ (в том числе Ханженковское и Зуевское).

Сиюминутно, конечно, ничего не изменится, но делать это необходимо в любом случае, от этого зависит множество связанных проблем — от смягчения климата и сельского хозяйства до опреснения Азовского моря.

«Проект очистки русел рек, в частности Северского Донца, разрабатывался до 2014 года. Но это так и осталось проектом», — тяжело вздыхая, говорит министр природных ресурсов и экологии ДНР Алексей Шебалков.

В республике его называют «главным лесничим», и именно его сотрудники вовлечены не только в возвращение к жизни естественных водоёмов, но в восстановление лесного фонда.

В настоящий момент в республике работают девять лесничеств, и еще два лесхоза (Славянский и Красноармейский) будут созданы после освобождения временно оккупированной территории.

В том числе это лесничества «зеленого пояса» вокруг крупных городов: Горловка, Ясиноватая, Петровский район Донецка — здесь есть свои лесные хозяйства, вернее, то, что от них осталось.

Правда, полноценной работой они пока похвастаться не могут. Уже 11 лет из-за войны основная задача сотрудников — сохранить хотя бы то, что осталось. Но близкие боевые действия и постоянная засуха всячески этому препятствуют. Как рассказывает Козодой, иной раз бывает, когда пожар идет со стороны линии фронта, приходится думать: тушить или подпустить ближе.

Самая тяжелая ситуация — в Петровском лесничестве столицы ДНР, этот район города 10 лет находился под огнем ВСУ. Только на разминирование территории леса уйдут десятки лет, сейчас даже сложно сказать сколько точно. А новые деревья из-за отсутствия полива попросту не приживаются.

Из сотрудников Петровского лесхоза остался один человек, поскольку это дело всей его жизни.

«Те деревья, которые сейчас растут у меня, их сажали еще мои родители. А сейчас 30–40% леса повреждено войной. Сердце щемит, конечно. Я-то понимаю, что и почву готовить нужно вовремя, а для этого надо территорию разминировать, набросали нам от души. Понятно, что в первую очередь МЧСники будут разминировать сельскохозяйственные поля, города, это все понятно. Но если мы сейчас не начнем эту работу в лесу, нам нечего будет оставить детям», — рассказывает ИА Регнум петровский лесничий Александр Момот.

В первую очередь ему нужны помощники: есть техника, есть план работ, есть возможность, но без подготовленных специалистов сдвинуть дело вряд ли получится. А вот у соседей в Горловке людей побольше, но работать не получается.

«Территория и жизни наших сотрудников подвергаются большому риску. Плюс часть города часто контролируют украинские беспилотники. Они тоже умеют сбрасывать боеприпасы. Так и живем», — говорит директор лесхоза Олег Козодой.

В минприроды же главную задачу на ближайшие десятилетия, помимо разминирования, понимают, но глобально пока сделать ничего не могут.

Сейчас лесники могут полноценно заниматься своим делом только в Шахтерском и Амвросиевском муниципальных округах. Частично «обрабатывают» Старобешевский и Волновахский районы, проверяют наличие боеприпасов, опасных для жизни.

Но чтобы восстановить утраченное, необходимо сначала выполнить расчистку и раскорчевку пострадавших насаждений, готовить почву, вырастить посадочный материал и лишь потом высаживать молодой лес. Параллельно занимаясь системной расчисткой русел рек, иначе через 10–20 лет это будет непригодная для жизни территория.

Лесники, как один, уверяют, что восстановить былую славу Донбасса возможно. Нужны люди, большая программа и желание.

А пока помогает программа компенсационного лесовосстановления. Например, когда на территории Магаданской области или Республики Саха (Якутия) добывают полезные ископаемые, то там добыча происходит открытым способом и, как правило, за счет земель лесного фонда.

Законодательство России обязывает: равнозначная площадь, занятая промышленными работами, должна быть восстановлена в том субъекте, где эти полезные ископаемые добывают. Но законодательством также предусмотрено, что если Москва даст зеленый свет, лес может быть восстановлен на территории другого субъекта РФ.

В том числе таким образом с 2023 года за счет средств золотодобытчиков Республики Саха (Якутия) и Магаданской области восстанавливают лесные массивы в ДНР. В период с 2023 по 2024 годы удалось восстановить более 750 гектаров леса.

«Мы заключаем договора с Магаданской областью и высаживаем лес на свободных участках. Трудно, конечно, из-за жары, но это наша надежда. Надо этот период времени пережить, подождать благоприятной погоды и работать. Будем надеяться, что природа будет к нам добрее», — улыбаясь, итожит горловский лесничий.

Большую надежду в республике возлагают на федеральный центр, на недавнем Петербургском международном экономическом форуме ДНР подписала соглашение о сотрудничестве с главой Федерального агентства лесного хозяйства. Говорят, что разминирование — в приоритете и есть надежда на то, что дело сдвинется с мертвой точки.

Ежедневно лесники смотрят на то, что осталось от результатов их многолетних трудов, и это их мотивирует — те, кто «остался в деле», работают еще с 90-х. Они помнят Донбасс самым зеленым промышленным регионом в мире и хотят, чтобы он снова стал таким.

В соответствии с планами прошлого года была высажено 338 гектаров новых лесов в ДНР и 260 — в Луганской Народной Республике. В нынешнем году донецкие специалисты, как сообщили ИА Регнум в минприроды, уже добавили 160,7 га и осенью будет посажено еще 177,4 га.

Все это — малые шаги, особенно учитывая, что «досадить» нужно порядка 100 тысяч га. Но другого способа спасти эту землю нет. А лесники верят в то, что даже после самой тяжелой потери жизнь находит способ вернуться обратно. И если наконец-то закончится война — природа сама поможет человеку.