Никаких чудес на Висле. Как шпионы сорвали превращение Польши в часть СССР

13 августа 1920 года две стрелковые дивизии Красной армии взломали оборону Войска Польского, с ходу взяли пригород Варшавы Радзымин и устремились к столице Второй Речи Посполитой. До Варшавы оставалось 23 километра.

Конный корпус Будённого одновременно совершил глубокий обход по югу и также приблизился к реке. К исходу 13 августа красные без значительного сопротивления вышли в 15 километрах от моста через Вислу.

В городе царила паника.

Фраза из приказа №1423 комфронта Михаила Тухачевского «Через труп белой Польши лежит путь к мировому пожару» выглядела вполне реалистичной.

Но случилось то, что в польской историографии до сих пор называют «чудом на Висле», а Владимир Ленин на IX конференции РКП (б) назвал «глубоким, катастрофическим поражением, которое мы потерпели в результате всего развития операции».

На деле же никакого чуда не произошло. Имели место несколько стратегических ошибок и одно досадное упущение, которое и переломило ход советско-польской войны. Из «чуда» были сделаны необходимые выводы, актуальные и теперь.

«Польско-большевистская война» 1919–21 гг. воспринимается в Польше как одно из значимых событий национальной истории XX века и одно из боевых крещений возрождённого государства. Но по сути это был один из эпизодов Гражданской войны на территории бывшей Российской империи, которая с 1917 года вошла в процесс полураспада.

«Польский фронт», образовавшийся в январе 1919-го на линии от Литвы до Украины, был одним из, как бы сейчас сказали, «вызовов» для большевистской Москвы (которая одновременно сдерживала натиск белых армий Антона Деникина и Александра Колчака).

Польша, которая в хаосе после Первой мировой вновь появилась из исторического небытия, была вызовом и для Белого движения, исповедовавшего принцип единой и неделимой России. «Начальник» нового польского государства, недавний социалист и борец с царизмом Юзеф Пилсудский ставил другие цели — дробления «тюрьмы народов» и отделения от неё окраинных территорий. Чтобы великая Польша распространила свое влияние «от Финляндии до Кавказских гор».

Большевики, в свою очередь, видели в «панском государстве» мост, по которому Красная армия дойдёт до Германии — в которой партия Ленина видела очаг будущей европейской, а затем и мировой пролетарской революции. В январе 1919-го, когда поляки начали боевые действия против РККА, в Берлине было подавлено выступление «Союза Спартака» во главе с Карлом Либкнехтом и Розой Люксембург.

Но и после провала «германского Октября» в Москве считали, что немецкие «керенские» — правые социал-демократы достаточно слабы. Особенно, если помощь Советской России придёт на штыках Красной армии.

«У Ленина сложился твёрдый план: довести дело до конца, то есть вступить в Варшаву, чтобы помочь польским рабочим массам опрокинуть правительство Пилсудского и захватить власть», — писал в мемуарах Лев Троцкий, в годы Гражданской войны нарком по военным и морским делам и председатель Реввоенсовета РСФСР.

Как ополченцы Донбасса освободили Киев

Так дело обстояло идеологически и стратегически.

«На земле» же столкновения с поляками в 1919 году были частью того военно-политического хаоса, который образовался в бывших западных и юго-западных губерниях России (то есть в современной Белоруссии и на Украине) после вывода оттуда германо-австрийских оккупационных сил.

В этом хаосе поляки строго следовали логике восстановления Речи Посполитой в границах XVIII века. В 1919-м они целенаправленно оккупировали Белоруссию, а весной 1920-го повели наступление на Украине.

В конце апреля они разбили под Казатином украинскую 1-ю Сечевую стрелковую бригаду (воевавшую на стороне Красной армии), вышли на линию Чернобыль — Винница — румынская граница. В течение суток, не встречая сопротивления красных, прошли 90 километров и 7 мая 1920-го без боя взяли Киев.

Этому предшествовал анекдотический эпизод: 6 мая польские солдаты въехали в город на захваченном трамвае и после осмотра на месте укатили обратно. В обозе Войско Польское привезло головного атамана армии УНР Симона Петлюру, который поспешил декларировать нерушимость украино-польского альянса.

«Самыми последними, под занавес, приехали зачем-то польские паны… с французскими дальнобойными пушками… Искушенные опытом киевляне, посмотрев на толстые пушки и малиновые выпушки, уверенно сказали: «Большевики опять будут скоро», — вспоминал май 1920-го Михаил Булгаков.

Очередная «оперетка» продолжалась полтора месяца. В мае Западный фронт РККА под командованием Тухачевского начал наступление в Белоруссии. В первую неделю июня 1-я конная армия Семёна Будённого (и её авангард — 14-я кавдивизия Александра Пархоменко, набранная из добровольцев — шахтёров и рабочих Донбасса) прорвала фронт на Украине. 16 июня поляков выбили из Киева. По свидетельству Булгакова, «среди совершенно безоблачного неба советская конница грубо и буденно заехала куда-то, куда не нужно, и паны в течение нескольких часов оставили заколдованный город», взорвав напоследок в городе три моста через Днепр.

Речь Посполитая для тов. Дзержинского

Дальше фронт покатился на Запад: 11 июля поляки сдали Минск, через три дня красные взяли Вильно (Вильнюс). 1 августа — вопреки приказам Пилсудского — Войско Польское оставило Брест.

Ленин декларировал: Советская Россия не претендует на территории западнее линии Керзона, то есть границы проживания польского этноса. Но за линией Керзона должна была начинаться «правильная», советская Речь Посполитая.

12 июля Владимир Ленин дал указание Иосифу Сталину: «Ускорить распоряжение о бешеном усилении наступления».

Через три дня Ильич отправил члену Реввоенсовета Запфронта, польскому еврею Юзефу Уншлихту телеграмму с вопросом: «Считаете ли вероятным и как скоро советский переворот в Польше?»

Уншлихт ответил: создать военно-революционный комитет вполне возможно. Сказано — сделано.

Во взятом красными Белостоке был образован Польревком, чьим главой провозгласили председателя всероссийской ЧК Феликса Дзержинского. Создавалось и ядро польской Красной армии. На Западный фронт к Тухачевскому и Юго-Западный фронт под начало Александра Егорова отправили около 6 тысяч из 18 тысяч этнических поляков, состоявших в РКП (б).

Политотделы наступавших войск распространяли плакаты с цитатой предреввоенсовета Троцкого: «Нам необходимо отучить правительство польских банкротов играть с нами в прятки. Красные войска, вперёд! Герои, на Варшаву!» А «комзапфронт» Тухачевский уже говорил о походе на веймарский Берлин.

Так, вместо возвращения исторически российских земель (что до сих пор ставят в заслугу Ленину) партия большевиков перешла к исполнению своей главной задачи — экспорта революции в Европу с прицелом на раздувание «мирового пожара». Это была первая ошибка в советско-польской войне, но она была системной и неустранимой.

Тогдашний «евроатлантический альянс» — Антанта — всерьёз начал помогать Варшаве. С марта 1920 г. Франция и Британия активизировали поставки вооружений полякам. К августу войско Пилсудского по количеству танков вышло на 4-е место в мире.

Одновременно польский «начальник» всячески уклонялся от сотрудничества с белыми армиями по части борьбы с большевиками. Пилсудский «сознательно стремился к гибели русских национальных сил», сетовал генерал Деникин.

25 июля в Варшаву прибыла англо-французская военная миссия во главе с генералом Максимом Вейганом, которая взяла на себя планирование операций. В Вашингтоне администрация Уоррена Гардинга объявила Советскую Россию «враждебным государством» и запретила переговоры с Москвой.

Но при всей иностранной поддержке, как отмечал находившийся в Варшаве французский военный советник Луи Фори, к августу «стратегическое и моральное состояние польских войск имели грозные симптомы, которые, казалось, должны были привести страну к гибели».

Как линия Керзона не стала «красной линией»

12 августа войска Западного фронта перешли в наступление к самой Варшаве. По плану Тухачевского советские части должны были форсировать Вислу и взять город с запада. Точно так же, как действовали русские войска против польских сепаратистов во время восстания 1830 г.

К рассвету 13 августа стрелковые дивизии прорвали первый рубеж обороны города. Далее последовал упомянутый выше прорыв в Радзымине и рейд конницы Будённого к Висле. Красная армия выдвинулась к пригородам Варшавы — Яблонной и Праге («тёзке» чешской столицы).

14 августа Тухачевский отдал приказ о штурме. Но дальше что-то пошло не так. К следующему утру поляки отбили Насельск, захватив форштадт Цеханува в тылу 4-й армии Тухачевского. К вечеру того же дня 4-я и 15-я армии оказались отрезаны друг от друга.

В ночь на 18 августа командующий приказал перегруппироваться к востоку от Варшавы, но в тот же день поляки начали наступление.

19 августа им удалось выбить красный гарнизон из Бреста. 23-го пала «столица» польского ревкома, Белосток. К концу месяца фронт удалось затормозить в районе линии Керзона. Но становилось очевидным, что полякам удалось переломить ход войны. К октябрю 1920-го Красной армии пришлось отступить на 300 км к востоку.

Рижский договор 1921 года стал лишь логическим следствием — вместо «Польской ССР» пришлось отдать Пилсудскому территории, населённые белорусами, украинцами и русинами (а также часть Псковской губернии). Всё это до 1939 года стало «восточными окраинами» Второй Речи Посполитой.

Ленинское правительство возвратило полякам военные трофеи, все научные и культурные ценности, вывезенные начиная с первого раздела — 1 января 1772 года, а также обязалось выплатить репарации: 30 млн золотых рублей за вклад Царства Польского в хозяйственную жизнь Российской империи и имущество на 18 млн золотых рублей.

Последние условия, впрочем, выполнены не были.

Что это было?

Польский исторический миф гласит, что «чудо на Висле» было результатом национального единения. Этот нарратив уже в 1921-м запечатлел режиссёр Рышард Болеславский в немом фильме, который так и назывался — Cud nad Wisłą. Эту же картину показал его коллега Ежи Гофман в фильме 2011 года с таким же простым названием «Варшавская битва 1920 года».

Политики-социалисты и аграрии поднимали рабочих и крестьян, правые — землевладельцев, предпринимателей и ветеранов Первой мировой. Пробудившийся дух нации воодушевил армию, костёл всех благословил, а Пилсудский (которому ещё в марте 1919 г. присвоили маршальский чин) осуществлял общее руководство.

Но стало ли это главной причиной поражения красных под Варшавой?

Советские стратеги действительно недооценили влияние националистических идей и роль костёла, которые оказались сильнее классовых интересов пролетариата. Но второй, после «идеологической заряженности», ошибкой стали уже стратегические проколы.

Во-первых, советские войска подошли к битве измотанными продолжительным походом. Вытеснив поляков с территорий Украины и Белоруссии летом 1920-го, Красная армия продвинулась на 600 км к Варшаве, растянув коммуникации.

Первые эшелоны конницы устали на марше и оказались отделены от тылов. На фронтах не хватало резервов: к началу решающего сражения в некоторых дивизиях оставалось по 500 человек.

Нарушилась логистика: инженерные части, отвечающие за снабжение, отстали на сотни километров, и поезда с боеприпасами застревали в железнодорожных «пробках». В итоге у бойцов на Висле катастрофически не хватило не только патронов и орудийных снарядов, но и еды.

С одной стороны, Западному фронту была облегчена задача — поляки сняли часть сил с варшавского направления и перебросили их южнее, против Юго-Западного фронта Александра Егорова. Но с другой стороны, Егоров, развивая наступление в Галиции, оторвался от Тухачевского. Координировать столь широкое наступление было проблематично.

Проблемы проявились и на «микроуровне»: во время боёв за Варшаву штаб 4-й армии фактически потерял связь с фронтом из-за проблем с радиосвязью.

Но «соломинкой, переломившей хребет верблюду», стало то, что поляки действительно могут поставить себе в заслугу — шпионская операция.

Через агентуру в Минске польская радиоразведка смогла перехватить приказ по 16-й армии РККА. Взлом кода показал, что в нём содержится директива Тухачевского с указаниями красным командирам, наступающим на Варшаву. Получив эту информацию, командующий обороной столицы Юзеф Галлер отдал приказ 5-й армии Владислава Сикорского (закрепившейся в Модлине) ударить по стыку двух красных армий, 3-й и 15-й.

Эта первая контратака поляков под Радзымином произвела эффект домино, учитывая перечисленные выше проблемы у наступавшей РККА, — и с 17 августа красные начали отступление.

Польский отдел шифровальщиков поручика Яна Ковалевского полностью контролировал радиообмен Красной армии, имея на руках всю картину происходящего. Работала целая сеть радиостанций перехвата. Плюс в ключевой момент был забит эфир штаба Западного фронта, на частоте 4-й армии беспрерывно передавались библейские тексты.

«Нас на фронте отбросили так, что мы отлетели настолько, что бои идут под Гродно, и поляки подходят к линии, под которой раньше Пилсудский хвастал, что он придет к Москве, и что осталось только хвастовством. Нужно сказать, что несмотря на то, что нас отбросили, наши войска все-таки проделали чудеса», — отмечал Ленин, выступая на IX конференции РКП (б) в сентябре 1920 г.

Упомянутые им «чудеса» не позволили Пилсудскому выйти на границы 1772 года. Новый кордон прошёл по реке Збруч на Западной Украине и почти пополам разделил Белоруссию, пройдя примерно в 30 километрах от Минска.

Промахи советско-польской войны были учтены во время похода Красной армии 1939 года, когда наши войска остановились на границе этнически польских территорий.

Варшавская кампания служит уроком и современным стратегам, напоминая: даже при выдающихся успехах на фронте недостаток стратегической осторожности, растянутые коммуникации, проблемы со связью, и недооценка противника могут «обнулить» завоёванные победы. Постепенное и оттого эффективное наступление в зоне СВО показывает, что урок остаётся актуальным и сейчас.