Как западный бизнес забыл о политике и заработал на Олимпиаде-80

3 августа 1980 года под песню Льва Лещенко и Татьяны Анциферовой «До свидания, Москва» стадион Лужники покинул олимпийский мишка, вызвавший у наблюдавших эту картину зрителей слезы. Так завершились Игры, которые Советский Союз провел успешно, несмотря на бойкот со стороны более чем 60 государств, отказавшихся направить на соревнования национальные сборные. Нацеленная на популяризацию Советского Союза за рубежом Олимпиада — что менее известно — стала и площадкой для демонстрации продукции из капстран, редко встречавшейся в СССР.

C вводом советских войск в Афганистан многие корпорации, ранее согласившиеся быть представленными на Олимпиаде, спешно отказались от своих обязательств. Среди них была телекомпания NBC, которая не выплатила Международному Олимпийскому комитету и Советскому Союзу обещанные деньги, оставшись должной 8,4 млн тогдашних рублей (в приблизительном пересчёте на нынешние деньги это около 2 млрд руб.).

Не получила Москва и световые табло для стадионов, которые пришлось сооружать на советских и венгерских предприятиях. Дизайн олимпийского факела вместо японской фирмы MIZUNO дорабатывали художники из Мухинского училища Ленинграда.

Но были и те, кто вопреки политической воле своих правительств продолжил борьбу за советский рынок.

Немецкая фирма Adidas, обувь которой считалась у советской молодежи желанно-диковинной, обещанное выполнила, хоть и с небольшими изменениями: белые кроссовки заменили на серо-черные, а плавательные костюмы дошли под брендом Arena, также созданным президентом Adidas Хорстом Дасслером.

С подачи советской партийной элиты на адидасовских лампасах разместили не классические три полоски, а одну красную. Претерпели трансформацию и полосы на кроссовках — их расположили в виде буквы «М», чтобы зрители не забыли, в каком городе проходят соревнования.

Поставки продукции компании из ФРГ были важными: речь шла о 32 тысячах комплектах одежды, которые Советский Союз вряд ли успел бы произвести своими силами. Но и денег Дасслер на Олимпиаде заработал достаточно — в Олимпийский комитет СССР отправилось лишь 5% средств от продажи товаров с символикой Игр.

Хорошие автомобили в Советском Союзе любили — те немногие, кто мог себе позволить иномарку, стремились стать обладателями «мерса». В гараже генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева с 1973 года красовался двухдверный синий Mercedes 450 CLS, подаренный ему после официального визита в ФРГ. С того же времени Mercedes-Benz обрела на территории СССР офис.

Успев заслужить хорошую репутацию, западногерманский автопроизводитель с 1978 года стал официальным партнером Олимпиады–80. Вот только вклад компании в проведение Игр оказался не таким высоким, как от него ожидали, — прислали всего 15 автомобилей: пять микроавтобусов, шесть машин спецтранспорта, включающих в себя мусоровозы, кареты скорой помощи и даже илососы, четыре легковых авто, включая одну с оборудованием фирмы Bosch для телесъемки.

И хотя немцы согласились на бесплатную аренду на год еще 18 авто, в том числе удлиненных версий стандартных моделей и микроавтобусов, и организацию техобслуживания на международных магистралях Москва — Брест и Москва — Киев — Чоп, коммерческая выгода Mercedes-Benz многократно превысила вложения: в СССР продолжали идти машины, покупавшиеся по рыночной цене, — к этой категории относятся желто-синие W123 и W116 для нужд милиции, «унимоги» для уборки улиц, седельные тягачи и кареты скорой помощи.

Впрочем, были в Советском Союзе и случаи перехода с западных автомобилей на отечественные. Примером служит история главы оргкомитета Олимпиады Игнатия Новикова, который обменял подаренный ему после окончания соревнований представителями МОК Mercedes на «Ниву» после того, как за замену сломавшейся у иномарки детали сотрудники автосервиса выставили ему счет в 100 долларов.

Газировка вне политики

Как и в случае с германскими авто, с газировкой западного производства советский народ отчасти был знаком до Олимпиады. В Новороссийске и Евпатории с 1974 и 1978 годов соответственно производилась пепси-кола: ее отправили на Олимпиаду в количестве 6 млн бутылок. Извечный конкурент компании PepsiCo Inc. — The Coca-Cola Company — в стороне не осталась и, помимо крупных бутилированных партий кока-колы и фанты, поставила в Москву концентрат и торговое оборудование.

Как вспоминал зампред и казначей оргкомитета Олимпиады Владимир Коваль, вопрос о коле был предметом серьёзных прений:

«Нас, работников оргкомитета, донимали вопросами: «Зачем нам этот скипидар напополам с лимонадом?! Зачем нужно вести этот напиток, если у нас есть прекрасный русский квас, минеральные воды, наконец, тонизирующий «Байкал»? <…> Около года ушло на выбор напитков. Компания настаивала, чтобы главным и обязательным напитком на Олимпиаде-80 была кока-кола — торговая марка фирмы, ее бренд. Остальные напитки — по выбору оргкомитета. <…> Мы остановили выбор на кока-кола и фанта. На период подготовки к Олимпиаде, пока в Москве не будут созданы мощности по производству этих напитков, было предложено осуществлять их поставку из ФРГ».

Несмотря на призывы партийной номенклатуры отказаться от иностранных напитков в пользу привычных русского кваса, минвод и «Байкала», зарубежную газводу во время Олимпиады–80 открыто продавали. Многие москвичи попробовали ее в первый раз, несмотря на кратную разницу в цене.

Стакан заветной фанты стоил 20 копеек, тогда как аналогичная порция любого советского лимонада — три. Только оранжевый напиток наливали в одноразовые стаканчики из пластика, на которых пестрела незнакомая броская этикетка. Неудивительно, что выбрасывать их жителям столицы было жалко: они забирали емкости для напитков домой в качестве сувениров.

Газировкой дело не ограничилось — новшеством для советского гражданина стали югославские и финские соки в пакетиках по 200 граммов с приклеенной к ним пластиковой трубочкой и пиво в жестяных банках, стоившее один рубль за порцию. Это восприняли как новинку, так как оба напитка в Советском Союзе продавали не порционно, а в трехлитровых банках.

Гастрономический реверанс Страны Советов

В СССР тоже нашли, чем удивить иностранцев. Зарубежные гости, а их в Москве побывало около 226 000, увидели и попробовали много новых блюд. В московских кафе-столовых их кормили пирожками, борщом, пельменями и кулебяками. В некоторых заведениях, где работали лучшие повара советских республик, подавали узбекский плов, азербайджанский суп пити, армянскую толму, шашлык и люля-кебаб. Гости редко понимали, блюдо какой кухни они ели, но, по воспоминаниям современников, деликатесы народов Советского Союза оценили высоко.

По высшему классу кормили и самих спортсменов, для которых каждый день готовили разные блюда, чтобы они не повторялись. Меню Олимпийской деревни, утвержденное еще в 1977 году, состояло из 360 основных блюд и минимум 100 закусок. Сервировали кету с лимоном, крабов в разных видах, паюсную икру, эстрагон с кукурузным маслом и шампиньоны кокот.

Поскольку олимпийский огонь несли по территории Молдавии, Украины, Белоруссии и других республик, заведения общепита были развернуты и здесь, тоже с национальными изысками. В Минске предлагали уху из линя с белыми грибами и раковыми кнелями, в Таллине — копченого угря или балтийскую сырть, в Киеве — соложеники, вергуны и фруктовый узвар.

Посильный вклад в создание позитивного гастрономического образа страны внесли отдельные представители населяющих Советский Союз народов. Лицом советского гостеприимства выступил пенсионер из Узбекистана Турсун Юсупов, щедро направивший в Москву 10 тонн яблок из своего сада.

Зарубежные посетители Олимпийских игр во многом реагировали на атрибуты советской жизни так же, как и граждане СССР на западные товары. Они не стеснялись увозить домой то, чего в их странах не было: советскую газировку в бутылках и конфеты марок «Рот Фронт» и «Красный Октябрь».

Проникнув сквозь железный занавес

И все же к лету 1980-го иностранные компании не только успели показать жителям СССР новую товарную линейку, но и поучаствовали в строительстве крупных объектов. Например, гостиница «Космос» с видом на ВДНХ, на базе которой был организован Олимпийский пресс-центр, строилась усилиями архитекторов французского бюро Sefri. В ней останавливались легендарные Ален Делон и Джо Дассен, а с бытовой точки зрения отель принес новшества в виде ключей-карт, боулинга и регулируемой системы отопления.

Поэтому, когда олимпийский мишка растворился в московском небе, вместе с ним исчезла и иллюзия изолированности. Отели, кроссовки, машины и жестяные банки с газировкой оказались мощнее пропагандистских лозунгов. Олимпиада закончилась, но медленное проникновение в советскую действительность иного мира через пластиковые трубочки, шипение пепси-колы и гул двигателей авто с тремя лучами на капоте стало необратимым.