Фальшивое единство: почему Орбан и Фицо одобрили санкции против России

Несмотря на противодействие Венгрии и Словакии, Евросоюзу удалось принять 18-й пакет антироссийских санкций. Каким же образом Брюссель добился своего и заставил Орбана и Фицо уступить.

Словакия: на грани геополитической зависимости

Словацкий разворот в сторону санкционной лояльности выглядел внезапным, но был логичен в рамках системы принуждения, выстроенной в ЕС.

Премьер Роберт Фицо пришёл к власти с мандатом на внешнеполитический нейтралитет и отказ от прямого вовлечения в конфликт между Россией и Украиной. Однако обещания быстро столкнулись с механизмами давления, включая заморозку фондов, дипломатическое принуждение и активизацию протестной деятельности.

Высокая цена, которую платит экономика, — основа словацкого колебания. До 80% энергетических потребностей Словакии обеспечивались за счёт российских ресурсов.

Давление Брюсселя на отказ от этого импорта вело к прямым убыткам, достигающим 1,5–2 млрд евро в год, тогда как дефицит бюджета составляет порядка 6% ВВП. Зависимость от украинского транзита только усиливала уязвимость: любая дестабилизация — и Словакия оказывается в энергетической изоляции.

Ключевым фактором, повлиявшим на изменение позиции Словакии, стали письменные гарантии от Еврокомиссии по поставкам газа.

Фицо заявил, что Словакия сильно зависит от российского газа и полный отказ от него привел бы к значительным потерям в экономике. После получения гарантий о возможности поэтапного отказа от российского газа и компенсации потерь Словакия согласилась не блокировать 18-й пакет санкций.

Согласно заявлениям Роберта Фицо, гарантии, предоставленные Европейской комиссией, распространяются на цены на газ, его возможный дефицит, транспортные расходы, а также на возможность использования средств ЕС для компенсации высоких цен.

Еврокомиссия также пообещала работать над устранением обеспокоенности Словакии из-за плана полного отказа Евросоюза от российского газа. Страна получила проект предлагаемых гарантий по энергоресурсам в обмен на голосование за новые санкции. Фицо подчеркнул, что письменные гарантии от Еврокомиссии подписаны ее председателем Урсулой фон дер Ляйен.

Но куда более тонким механизмом, в том числе побудившим словаков изменить позицию, стало политическое влияние со стороны соседей. При внимательном анализе происходящего в Восточной Европе становится весьма очевидным, что многие решения принимаются в Чехии.

Прага, усилившая свои позиции в ЕС благодаря президенту Петру Павлу, стала неформальным «восточным центром» принятия решений в Евросоюзе.

Влияние Праги на Братиславу имеет не только исторические, но и институциональные корни — и сегодня это один из главных факторов, ограничивающих словацкую самостоятельность в рамках ЕС. Чехия активно призывала Словакию не препятствовать принятию санкций.

Не стоит забывать и о протестах, раскручивавшихся весной 2025 года. Они носили явно скоординированный характер, с лозунгами, риторикой и тактикой, повторяющими протестные кампании в других странах. За ними с большой долей вероятности стояли структуры, аффилированные с зарубежными НКО и информационными ресурсами.

В этом контексте решение Фицо отказаться от вето стало не уступкой, а прагматичным манёвром ради политического выживания.

Венгрия: шантаж как стратегия

В отличие от Словакии, Венгрия не теряет инициативу. Она играет в долгую — и играет умело. Каждый новый санкционный пакет ЕС сопровождается ритуальным обострением со стороны Будапешта: угрозы вето, громкие заявления, переговоры за закрытыми дверями. Но на деле — это торг, в котором Орбан почти всегда выходит победителем.

В этот раз ставки были особенно высоки. Венгрия добивалась исключений из санкционного режима, чтобы разблокировать реализацию стратегического проекта АЭС «Пакш-2», строящейся при участии России.

Этот объект — не просто энергетическая инициатива, а символ суверенитета и гарантия долгосрочной независимости от непредсказуемой «зелёной повестки» ЕС. Результат переговоров — временные исключения и послабления, обеспечившие продолжение проекта.

Важным фактором, повлиявшим на изменение позиции Венгрии, стало снятие США санкций, препятствовавших строительству «Пакш-2». В июне 2025 года были отменены санкции против российского «Газпромбанка», через который и осуществлялось финансирование проекта. Это позволило продолжить строительство АЭС.

Также, по данным Politico, американские власти убедили Венгрию не блокировать продление антироссийских санкций после телефонного разговора с венгерским руководством.

Инструмент венгерского давления — всё более громкая риторика о возможности выхода Венгрии из Евросоюза. Орбан в очередной раз допустил такую перспективу публично. И хотя реальный выход Будапешта невозможен в ближайшем будущем — страна слишком глубоко встроена в финансовые и торговые механизмы ЕС — сам факт постановки вопроса подрывает представление о неприкосновенности европейского единства.

Будапешт также сталкивается с попытками раскачки внутриполитической стабильности. Протестные движения, активные в крупных городах, в значительной степени подпитываются извне — через НКО, студенческие структуры и культурные платформы. Ответ Орбана — мобилизация «глубинного» электората и ставка на национальную риторику, противопоставляющую «венгерский путь» бюрократическому брюссельскому диктату.

ЕС: союз, теряющий доверие

Главный итог противостояния — не то, что санкции были приняты, а то, какой ценой это произошло.

Еврокомиссия вновь использовала весь свой арсенал давления: заморозку фондов, угрозы разбирательств, шантаж и кулуарные договорённости. Результат — демонстрация фиктивного единства, построенного на уступках, а не на согласии.

Сегодняшний ЕС — это не равноправное сообщество, а многоуровневая иерархия, где крупные государства диктуют правила, а малые вынуждены торговаться за право быть услышанными.

Поведение Венгрии и Словакии стало симптомом системной патологии: если интересы национальной экономики и социальной стабильности идут вразрез с курсом Брюсселя, не исключено, что голос протеста раздастся вновь — и на этот раз громче.