Первый праздник геноцида. Польша готовится к броску на Кресы Всходни

Накануне 11 июля, когда поляки впервые отмечают Национальный день памяти жертв геноцида, совершённого ОУН* и УПА*, во львовских соцсетях разгонялось предложение поработать. Прийти на площадь Кропивницкого, поучаствовать в митинге и заработать «от тысячи долларов».

Хотя согласно закону, подписанному 2 июля уходящим президентом Анджеем Дудой, этот день даже в Польше не является выходным и не предполагает никаких уличных мероприятий с тратами из бюджета. Максимум — просветительские акции, разъясняющие, как в 1943 году на Волыни бандеровцы вырезали польские сёла.

Преамбула к Закону гласит, что в1939–1946 годах украинские националисты из разных формирований, «действовавших на восточных окраинах Второй Речи Посполитой (Волынское, Тарнопольское, Станиславовское, Львовское, Полесское воеводства) и на территории нынешних Люблинского и Подкарпатского воеводств, совершили преступление геноцида против польского населения. Они убили более ста тысяч поляков, в основном сельских жителей, уничтожили их имущество и привели к изгнанию сотен тысяч поляков из восточных окраин Второй Речи Посполитой».

Апогей этого преступления пришелся на июль 1943 года, а «символической датой гекатомбы поляков» является 11 июля 1943 года, когда поляки были убиты примерно в ста городах.

«Мученичество из-за принадлежности к польской нации» сейм и увековечил в виде ежегодного «праздника» (польское слово święto имеет широкое значение, предполагая любые торжественные события). И это — персональный проект победившего на выборах нового президента Кароля Навроцкого, возглавлявшего Институт национальной памяти. Часть его предвыборной кампании, строившейся на антиукраинских и антиевропейских лозунгах.

Естественно, «через дорогу», на бывших восточных Кресах негодование по поводу происходящего не знает пределов. Ведь ОУН* (б) и УПА* — это краеугольный камень нового исторического мифа, созданного представителями Галичины, главные герои для «свидомого» украинца.

Обсуждение предстоящего митинга (точнее, вброса о том, что он будет) шло в соцсетях еще весной 2025 г. И тут стоит уточнить, что именно на площади Кропивницкого установлен памятник «герою № 1» Стефану Бандере. Украинские власти, общественные деятели и различного рода активисты вопили в один голос, что польский День памяти жертв геноцида — это очередная провокация Кремля, чтобы рассорить Украину и Польшу.

Лидер одиозной партии «Свобода» Олег Тягнибок после того, как Дуда подписал закон, написал: «Мы четко знаем правду, и она предельно проста: Украинская Повстанческая Армия* — это борцы против нацистов, большевиков и любых других оккупантов, в том числе и тогдашних польских».

А его соратник, одиозный «историк» Мыхайло Галущак на своей странице в соцсети разместил баннеры с Бандерой и красно-черными знаменами с комментарием «Наш ответ сейму Польши». Хотя это в целом всё, что он может, — Галущака еще в 2017 году задерживали за административное правонарушение, когда во время памятных мероприятий в уничтоженном галицкими эсэсовцами польском селе Гута-Пеняцкая он держал красно-черный флаг и плакат с требованием восстановить разрушенные в Польше украинские могилы.

А вот кто занимается организацией явной провокации с митингом — вопрос очень интересный.

Первый вариант — это работа украинских спецслужб, действие на опережение, чтобы не допустить никаких массовых собраний людей, которые могут переплавить недовольство политической позицией поляков в свое собственное, учитывая, что во Львове находятся толпы родственников военнослужащих ВСУ, пропавших без вести на фронте.

Второй вариант — так развлекаются польские спецслужбы, которые прощупывают ситуацию в регионе, хотят расшатать его. Возможен такой сценарий: на мирную акцию соберутся несколько десятков местных поляков, львовские власти примут меры, и таким образом власти Польши получат повод для контрмер и более активного вмешательства в культурно-историческую политику соседей.

Поскольку тот же Навроцкий ставит вопрос ребром: пока не покаетесь за грехи вашего Бандеры — не видать вам Евросоюза.

Но не стоит отбрасывать и третий вариант, что это внутриполитические разборки между сторонниками Петра Порошенко**, «Слугами народа» и националистами, попытка ограничить влияние последних. Львовский городской совет официально заявил, что по поводу проведения массовых мероприятий 11 июля к ним никто не обращался и если такие будут иметь место, то станут несанкционированными — вмешается полиция и СБУ.

В любом случае обещание заплатить за участие 1000 долларов изначально указывает, что это какая-то очень мутная история.

Поскольку иначе в вопросе распространения польского влияния на территории, которые Польша считает своими исторически, и быть не может. Вряд ли стоит ожидать военного вторжения и прочих силовых мер — всё делается аккуратнее, и только проблема отношения к событиям 1943 года является точкой открытого конфликта.

По данным современных украинских провластных историков и историков-националистов, жертвами «волынской трагедии» (так ее называет украинская сторона) стали 30–40 тыс. поляков и 15–20 тыс. украинцев. По мнению уже покойного профессора Львовского университета Степана Макарчука (данные на 1999 г.), в 1941–1945 гг. на Волыни погибло около 380 тыс. чел, включая 20 тыс. евреев, 50 тыс. поляков, 120 тыс. украинцев (главным образом от действий немцев).

В то же время, по данным польских историков, первым из которых является профессор Гжегож Мотыка, на Волыни погибло 50–60 тыс. поляков, а если сюда прибавить количество убитых поляков Галиции и других регионов, то получится цифра 100–130 тыс. чел., о чем неоднократно говорили и представители польской власти.

Спастись смогли немногие села, создавшие мощные и хорошо вооруженные отряды самообороны.

МИД Украины раскритиковал решение отмечать «кровавое воскресенье» и заявил, что это «идет вразрез с духом добрососедских отношений» между странами. По мнению этой стороны, нужно не педалировать тему геноцида, а увековечивать память «всех сторон конфликта».

«Волынская трагедия — сложная, кровавая, многослойная. Это был не просто «бандеровский террор» или «польская месть», как это подают разные стороны. Это была этническая война в условиях распада государств, хаоса, потери контроля над регионом. Но если одна сторона забивает в гранит лишь своих мертвых, а другую — официально клеймит как палачей, то это уже не об истории. Это о геополитике памяти»,— грустит киевский журналист и издатель Максим Голубев.

И намек у него заменяет прямую констатацию факта: если не большинство, то очень многие поляки продолжают считать, что настоящие восточные границы Польши находятся намного дальше современных и что она должна вернуть себе Западную Украину.

Официальное признание геноцида — это развитие уже устоявшейся идеологемы о том, что ОУН* и ее боевое крыло были террористической организацией. И терроризм этот был направлен против польского государства, гражданами которого и являлись западноукраинские националисты.

То есть логика тут на самом деле элементарная: если одни польские граждане совершили акт геноцида против других польских граждан по национальному признаку, то в итоге это внутреннее дело Польши. И она с ним активно разбирается. При чем тут вообще какая-то Украина, завладевшая территорией древней державы в результате агрессии Советского Союза?

Тем более что украинские дураки сами на все лады поют про «советскую оккупацию».

Ну а параллельно идут другие процессы. Еще в 2016 г. в прессе активно разгоняли информацию о том, что поляки подготовили более 1600 исков по поводу реституции — возмещения потерянного имущества.

Одним из её инициаторов стал Конрад Ренькас, руководитель общества поляков, чьи предки жили в «Восточных Кресах». Никто не приводил точных цифр сумм реституционных платежей, которые поляки теоретически могут выставить украинцам. Но это огромные деньги. К примеру, по приблизительным подсчетам, евреи за потерянное ими на территории Польши имущество могли выставить польскому правительству претензий на 300 млрд долларов.

А в целом тема возвращения украинских территорий в состав Польши довольно популярна среди польских политиков, особенно националистов. Очередной брошенный камень в сторону Украины — это солидные «дивиденды» на выборах, поэтому темы реституции и признания Киевом «Волынской резни» там поднимаются регулярно.

Блокировка вступление Украины в Евросоюз, если украинцы не покаются за преступления УПА*, это главный рычаг давления, которым пользуется Варшава. Но не единственный. До начала СВО одним из активных инструментов влияния на украинцев была выдача последним «карт поляка». Они давали различные льготы на обучение, ведение на территории Польши бизнеса, социальные выплаты и т.д.

Официально карты получали только те, кто мог документально доказать, что в его роду бабушка или дедушка были этническими поляками. Реально — такие «корни» часто просто покупались. Карт, по негласным подсчетам, было выдано несколько сотен тысяч. Получившие их автоматически признают традиции, права и законодательство Польши, следовательно, соглашаются, что УПА* — преступники и убийцы.

И если на собеседовании по поводу выдачи «карты поляка» кто-то скажет иное — вылетит пулей, и больше шансов попасть на прием не будет.

Ну а более 1,5 млн украинцев, проживающих, по официальным данным, в Польше, уже так или иначе интегрируются в польскую картину мира — в первую очередь дети, посещающие школы и другие учебные заведения. И этому весьма способствует ситуация: лишь 600 тысяч из них легализованы, а пребывание на птичьих правах и в постоянном страхе депортации на Украину весьма способствует развитию покорности.

После начала тотальных облав ТЦК, бешеного роста цен и прочих украинских реалий многие украинцы готовы работать ради крова и еды за копейки, забыв о накоплении денег.

Стоит отметить тот факт, что среди украинской интеллигенции и научных сотрудников сформировался довольно мощный кружок лоббистов Польши.

Группа украинских историков, среди которых преподаватели Украинского католического университета Ярослав Грицак и Александр Зайцев, подписались под петицией, признающей польскую трактовку событий 1943 года на Волыни.

Преподаватель Львовской академии сухопутных войск Андрей Харук, до 2014 г. активно публиковавший свои труды в российских издательствах, после 2022 г. переориентировался на Польшу, где активно печатается в научных журналах. Его дочь учится там же.

Ясно одно: чем слабее будут ВСУ и украинские власти, тем более нахально будет вести себя Польша и требовать возвращения «Восточных Кресов» и выплат компенсаций. Недаром в свое время Черчилль назвал её «гиеной Европы». Чем сильнее будет запах разлагающейся Украины — тем сильнее у Варшавы разыграется аппетит: всё это уже было в прошлом, и вряд ли поляки поменяли свои привычки.

*экстремистская организация, запрещенная в РФ

**внесен Росфинмониторингом в перечень террористов и экстремистов