Сегодня, 3 июня, в испанской Севилье завершила работу Конференции ООН по вопросам финансирования развития. На полях саммита состоялась встреча президента Франции Эммануэля Макрона с сенегальским коллегой Бассиру Диомай Файем. Первая с момента его победы на выборах в 2024 году. По итогам Макрон заявил о «новой эпохе» отношений.

Иван Шилов ИА Регнум

Встреча прошла на фоне публичного сокращения присутствия Парижа в африканской стране: Франция передала правительству Сенегала базу Рюфиск — один из крупнейших военных объектов, находившихся под контролем Парижа в этой стране. До этого были оставлены объекты Марешаль, Сент-Экзюпери и Контр-адмирал Проте. Елисейский дворец анонсировал, что к концу июля 2025 года французские военные полностью покинут африканскую страну.

На первый взгляд, Сенегал стал очередной страной бывшей «французской Африки» (так называемой Françafrique), из которой бывший гегемон был выдавлен. Однако динамика контактов между Парижем и Дакаром свидетельствует об обратном.

Франция хоть и выводит войска, но укрепляет реальное влияние в Сенегале, постепенно превращая его в «таран» на континенте.

Проверка временем

Отношения между Францией и независимым Сенегалом на протяжении большей части истории носили дружественный характер.

Дакар разделял политический курс Парижа и часто выступал «заводилой» в африканских организациях, помогая продвинуть выгодную Елисейскому дворцу точку зрения и стабильно оставаясь в тройке крупнейших торговых партнеров Франции на континенте.

С началом распада «французской Африки» лояльные Парижу режимы в странах южнее Сахары посыпались один за другим.

А вскоре антифранцузские настроения докатились и до Сенегала, где власть «большого друга Парижа» Маки Саля, обеспечившего в свое время переход франко-сенегальских отношений на уровень стратегического партнерства, зашаталась. Существовал риск вооруженного переворота.

И хотя Дакару удалось по итогу обеспечить мирную передачу власти через проведение президентских выборов, довести до кресла профранцузского кандидата Парижу не удалось.

Поражение Саля на президентских выборах 2024 года не сулило Елисейскому дворцу ничего хорошего. Тем более что пришедший ему на смену левоцентрист Бассиру Диомай Фай в ходе предвыборной кампании обещал бороться «с французской экономической мертвой хваткой» и «спросить с Парижа по полной» за колониальную эпоху.

Риторика и действия Файя на первых порах действительно мало чем отличались от поведения других противников проекта Françafrique.

Едва придя к власти, новый президент потребовал от Парижа письменных извинений за прежние «акты жестокости» в отношении сенегальцев, а также «попросил на выход» квартировавший в стране французский контингент.

Впрочем, обосновывал свою позицию он не стремлением «изгнать Францию», а намерением обеспечить «равноценное партнерство».

Тем более что другие союзники Сенегала — будь то США, Китай или Саудовская Аравия — не имели военного присутствия в стране, и привилегированное положение французов вызывало у них постоянные вопросы.

Оспорить новую позицию Дакара Елисейский дворец не сумел.

Выгодные контакты

Для публики отношения между Парижем и Дакаром после выборов оставались подчеркнуто холодными.

Сенегальские власти не упускали возможности лишний раз напомнить Елисейскому дворцу о «прежних преступлениях» колониального периода, а местные лидеры избегали встреч с французскими чиновниками — хотя и не шли на открытый конфликт, как это делали их соседи.

Но общая холодность не мешала кулуарному выстраиванию контактов.

Однако на встрече в Севилье Макрон решил вскрыть карты и рассказать об эффективной «перестройке» франко-сенегальских отношений. Он заявил, что провел встречу с президентом Файем и «сумел найти с ним общий язык».

Макрон также подчеркнул, что между Дакаром и Парижем сохраняются тесные экономические и оборонные контакты, а также присутствует «определенная координация» усилий в вопросах обеспечения региональной стабильности.

Иными словами, общую рамку партнерства удалось сохранить даже после смены внешнеполитической ориентации Сенегала.

Слова Макрона не слишком расходятся с реальностью.

Несмотря на продолжающийся вывод французских войск из Сенегала, французы сохраняют довольно тесные связи с армейскими структурами.

Тем более что значительную часть высшего и среднего командного состава сенегальской армии составляют выпускники французских академий.

Кроме того, часть функций по работе с местными силовыми структурами уже передана на аутсорс частным военным компаниям (ЧВК). На территории Сенегала действуют советники ЧВК Aeneas Groupe, Chiron и Geos, чьи сотрудники консультируют правоохранительные органы в части борьбы с контрабандистами, преступными и террористическими ячейками.

Сохраняется торгово-экономическое партнерство. За последний год доля французских компаний, работающих в Сенегале, выросла примерно на четверть, в то время как в других государствах бывшей колониальной зоны происходили обратные процессы.

Это свидетельствует о том, что французский капитал сумел подобрать ключи к новому правительству, посулив щедрые инвестиции.

Особое направление сотрудничества, на котором Макрон предпочел не делать акцент, — взаимодействие по линии разведок. Даже после формального охлаждения отношений французы продолжили работать на сенегальской территории, обеспечивая постоянный аудит угроз интересам Елисейского дворца на континенте.

Фактически Сенегал стал первой страной бывшей «французской Африки», куда Париж смог вернуться. И, более того, даже немного укрепить влияние на местные процессы, переведя часть процессов в «частный» сектор.

Прицел на Конфедерацию

В попытках Елисейского дворца «уцепиться покрепче» за Сенегал скрыт стратегический расчет. Франция нацелена взять реванш на континенте и обеспечить постепенное возвращение бывших африканских партнеров в свою орбиту влияния.

Дакару в этой комбинации отводится роль одновременно и «форпоста», и «тарана».

С одной стороны, Париж хочет показать на примере Сенегала, что дружить с ним вполне допустимо и в новых условиях; с дистанцированием от «колониального наследия», но с сохранением прежних объемов и форматов взаимодействия. И успешные контакты Макрона с Файем — тому якобы живое подтверждение.

С другой стороны, Франция видит шанс с опорой на Сенегал пошатнуть позиции самых громких критиков своей африканской политики — Конфедерации государств Сахеля (Мали, Нигер, Буркина-Фасо). Дакар «подпирает» границу Мали с запада, что обеспечивает возможность оказывать давление на Конфедерацию, а также при необходимости усложнить ей торговлю морем — вынудив искать альтернативные маршруты через Мавританию, Гвинею, Бенин или Кот-д’Ивуар.

Попутно Елисейский дворец рассчитывает усложнить игру и России, которая существенно укрепила контакты с Конфедерацией, заняв место изгнанных французов на внутренних рынках ее стран.

Возможная конфронтация между Сенегалом и Конфедерацией рассматривается как способ вынудить Москву принять сторону конфедератов и тем самым нарушить собственный принцип «равноудаленности», на основе которого строятся ее отношения с континентом. Это позволит подорвать доверие бывших французских колоний к России и даст профранцузским силам шанс на реванш.

Впрочем, с превращением Сенегала в «ударный инструмент» пока есть сложности: руководство страны не готово идти на конфликт с соседями (и тем более публично возвращаться в орбиту влияния Франции), в результате чего Париж пока сосредоточен на закреплении уже достигнутых успехов; без планирования новых наступлений.