Первое заседание новоназначенного правительства Румынии 23 июня началось с перестановки стульев.

Иван Шилов ИА Регнум

Прежний премьер Марчел Чолаку вёл заседания, располагаясь на английский манер за столом вместе с министрами. Его преемник Илие Боложан решил изменить порядок, и теперь глава кабмина расположился во главе стола.

Пожалуй, это одно из самых серьёзных изменений во властных структурах Бухареста по итогам длительного и очень скандального избирательного цикла 2024–25 годов — от выборов евродепутатов годичной давности до вчерашнего утверждения нового правительства.

Поскольку и состав высших органов власти, и их отношения с внешними силами претерпели лишь косметические изменения.

А ведь ещё год назад на Нижнем Дунае были сильны ожидания того, что наступает время усиления румынского влияния на политику ЕС. Они основывались на эксклюзивной роли «румынского коридора» для поддержки западными странами киевского режима.

Да и изменение баланса сил на востоке Европы, когда по мере депопуляции Украины Румыния выходит на третье место (после России и Польши) по численности населения, вроде бы обязывает Брюссель быть более внимательным к запросам Бухареста.

Возможность повлиять на общеевропейскую политику румынам действительно представилась, но лишь эпизодически. По итогам голосования за евродепутатов в июне 2024 года страна дала фракции Урсулы фон дер Ляйен 11 «штыков». Большую, нежели они, лепту в переизбрание главы Еврокомиссии внесли лишь немцы, поляки и испанцы.

Накануне той избирательной кампании президент Румынии Клаус Иоханнис номинировался чуть ли не на главу евродипломатии. Однако после подведения её итогов об этом быстро забыли.

Обманутыми оказались и надежды недавнего премьер-министра, лидера Социал-демократической партии (СДП) Чолаку. Он надеялся на то, что его выдвиженец станет одним из ключевых еврокомиссаров.

Но в администрации фон дер Ляйен представительница Румынии получила всего лишь декоративный пост комиссара по человеческим ресурсам и профессиональным навыкам.

Роптать для главы румынского правительства было контрпродуктивно, так как до решающей стадии президентской гонки 2024 года европейские чиновники сквозь пальцы смотрели на наращивание Бухарестом социальных расходов и увеличение бюджетного дефицита.

Ситуация резко изменилась, когда выяснилось, что Чолаку всерьёз намерен сам стать лидером Румынии. Дело в том, что СДП для «старой Европы» — это своеобразная Золушка: приёмная и потому нелюбимая дочь, но незаменимая в хозяйстве.

Неродная она потому, что румынские социал-демократы рассматриваются как прямые продолжатели дела коммунистического лидера страны Николае Чаушеску. Тот же Чолаку начинал свою политическую карьеру в молодёжном крыле Фронта национального спасения — преемника компартии.

В своё время Брюсселю пришлось потратить много сил, чтобы отбить у СДП склонность к относительно суверенной внутренней политике и дипломатии «многовекторности» в духе доктрины «гения Карпат».

Того и гляди, в условиях международной турбулентности её лидер мог пойти по стопам Виктора Орбана.

Незаменимость СДП основывается на её стабильно высокой популярности. Ведь Чаушеску и сегодня является самым рейтинговым румынским политиком всех времён.

Та же Европейская народная партия фон дер Ляйен получила в Румынии 11 мандатов во многом благодаря тому, что включила на евровыборах в коалицию с социал-демократами «свою» Национал-либеральную партию.

Тем самым СДП усердно выполнила роль падчерицы для либеральной Европы, хотя идеологически принадлежит к другому направлению.

Золушка хороша, когда подметает пол, но она не может стать наследницей. Так и Чолаку попал под жёсткую критику Брюсселя, как только решил сыграть в собственную игру на президентских выборах.

Мощнейшим рычагом влияния на румынских политиков является финансирование из европейских фондов. Степень закредитованности Бухареста огромна, без трансфертов из Брюсселя страна едва ли может сегодня реализовывать значительные инфраструктурные проекты.

Поэтому приостановка еврофинансирования стала для Чолаку своеобразной «красной карточкой» в глазах румынских элит.

Ещё одним средством сдерживания СДП традиционно являются правопопулистские партии. На протяжении нескольких последних лет ведущей среди них является Альянс за объединение румын (AUR) Джордже Симиона.

Как и для СДП, базовыми для AUR являются исторические Валахия и Западная Молдавия («Старое королевство», как их именовали во времена монархии). Либералы же традиционно опираются на космополитичный Бухарест и многонациональную Трансильванию.

Для противодействия социал-демократам важно не допустить их доминирования в «Старом королевстве», где уровень евроскептических настроений значительно выше, нежели в вотчинах либералов.

AUR с ролью противовеса для СДП успешно справлялся. Однако в условиях резкого роста евроскептических настроений в ходе президентской гонки 2024 года быстро усиливалась популярность антисистемного кандидата, бывшего лидера AUR Кэлина Джорджеску.

Как известно, именно он стал победителем отменённого первого тура выборов 24 ноября 2024 года. Очевидно, на его успех сыграло не только засилье «исторических партий» НЛП и СДП, но и раскол среди евроатлантистов, а также политический успех Дональда Трампа.

Последний стал своеобразной иконой для многих евроскептиков, и румынские — не исключение. Команда Трампа фактически поставила на Джорджеску, остро критиковавшего евробюрократию. На руку кандидату играло то, что он не воспринимался соотечественниками как представитель политического класса.

Совсем немного ему уступила другая «тёмная лошадка», выдвиженка леволиберального «Союза спасения Румынии» (USR) Елена Ласкони.

До 2020 года она была известна лишь журналистской деятельностью и регулярным участием во всевозможных реалити-шоу. Затем смогла победить на выборах мэра небольшого городка, а в 2024 году была избрана председателем оппозиционной партии.

Правда, если Джорджеску критиковал правительство СДП-НЛП за сдачу национальных интересов Брюсселю, то Ласкони осуждала правительство за слишком медленную евроинтеграцию.

Триумф двух оппозиционных кандидатов оставил Чолаку вне участия в дальнейшем ходе президентской гонки. Но он вряд ли считает своё поражение закономерным, поскольку, не будь противодействия со стороны Еврокомиссии и переноса срока выборов с сентября на ноябрь, он наверняка не уступил бы Ласкони 0,03 процентных пункта.

Другим неудачником голосования 24 ноября стал представитель НЛП Николае Чукэ.

Но списывать «исторические партии» было явно рано. Это и показало прошедшее 1 декабря, через неделю после отменённых президентских выборов, голосование за депутатов парламента.

СДП набрала на них около 22%, превзойдя показанный несколькими днями ранее персональный результат своего лидера. Аналогичная ситуация была и у НЛП. В результате «суверенистский» AUR смог стать лишь вторым — между СДП и НЛП.

В такой устойчивости партийной системы нет ничего удивительного, если согласиться с мнением известного в Румынии историка Дорина Добринку, согласно которому СДП и НЛП — синдикаты, связанные с правоохранительными органами, подчинившие себе местные СМИ и покровительствующие коррупционным сетям.

Синдикат под названием СДП смог предотвратить победу «ставленника Трампа» на президентских выборах. Ведь решение об отмене голосования 24 ноября в окончательной инстанции принималось Конституционным судом, который контролируется социал-демократами.

Сохранение баланса между «историческими партиями» в парламенте и ограниченный успех «суверенистов» позволил спроектировать новое правительство на основе ранее существовавшей коалиции СДП-НЛП. Оставалось определить лишь того, кто в этом альянсе станет третьим.

Фактически этот произошло во время повторных президентских выборов весной 2025 года. Во время их первого тура в USR произошёл внутрипартийный переворот. Слишком непредсказуемая Ласкони лишилась поддержки основной массы соратников, которые активно выступили за своего бывшего однопартийца Никушора Дана.

Примечательно, что этот переворот организовал уроженец Германии, бывший член партии «Зелёные», адепт иезуитского ордена Доминик Фриц. В 2016–19 годах он являлся советником президента Германии, затем переехал в Румынию, вступил в USR, одержал победу на выборах мэра Тимишоары (колыбели революции 1989 года) и вошёл в руководство румынской партии.

В этом плане методичные немцы показывают достойный пример кадровой политики на зависимых территориях.

20 июня съезд партии USR, возглавляемой Фрицем, поддержал создание коалиционного правительства совместно с социал-демократами и национал-либералами.

СДП получила в нём наибольшее количество мест, среди которых важнейшие должности министров юстиции, транспорта, энергетики, здравоохранения, труда и сельского хозяйства.

НЛП будет контролировать министерства европейских фондов, финансов, просвещения и МВД. Выдвиженцы USR возьмут на себя ответственность за иностранные дела, оборону, экономику и окружающую среду.

При этом восемь из 19 членов нового правительства перейдут на работу в него из ушедшего в отставку кабинета Чолаку.

То есть, несмотря на смену первых лиц румынского государства, исполнительная власть, подобно партийной системе, претерпевает минимальные изменения.

Впрочем, это касается и условий занятия поста главы правительства. По достигнутому соглашению, до апреля 2027 года во главе кабинета будет национал-либерал Илие Боложан, а с апреля 2027-го по декабрь 2028-го — представитель социал-демократов.

Как показал опыт прошлого «ротационного правительства», заранее спланированная смена премьер-министров ограничивает их политические амбиции и повышает роль европейских чиновников в арбитраже межпартийных противоречий.

Между тем Еврокомиссия в долгий ящик восстановление абсолютной управляемости Румынии не откладывает. В день утверждения нового, но во многом старого правительства, оно получило фактическую директиву для своей первоочередной работы.

Кабмину Боложана надлежит до 15 октября «представить радикальные меры по снижению своего 9-процентного бюджетного дефицита, войдя в режим жёсткого урезания государственных расходов».