Киев бомбили, немцев сбивали. «Асы Геринга» в пропаганде и протоколах НКГБ
Ровно в 4 часа 22 июня 1941 года немецкие бомбардировщики Киев не бомбили. Строй машин с белыми «балкенкройцами» на крыльях появился над городом в начале восьмого утра, сбросив бомбовый груз на важные объекты (например, завод «Большевик» и завод №43 по Брест-Литовскому шоссе) и военные аэродромы.
Но уже в этот день был сбит и первый вражеский самолет.
Истребителем И-16, поднявшимся в небо с пригородного аэродрома Жуляны, управлял капитан Иван Красноюрченко, герой Халхин-Гола и Герой Советского Союза. С апреля 1941 г. он занимал должность инспектора по подготовке истребительной авиации Управления ВВС Киевского Особого военного округа и прибыл накануне с проверкой.
Взлетев, опытный летчик догнал отставший Ю-88, проводивший фотофиксацию итогов налета, и расстрелял из пулеметов. Позже его приволокли в центр Киева на потеху народу, а тогда дежурная смена аэродрома немедленно стартовала к месту падения — захватить летчиков.
И такой случай был не единственным и не в одном Киеве. Только три зенитных дивизиона, прикрывавших Луцк, за первые десять дней войны сбили 21 немецкий самолет. А были и другие случаи, к примеру, 22 июня «Юнкерс» сел из-за поломки на советской территории под Тарнополем. Штурман застрелился, остальные члены экипажа сдались.
23 июня немецкий бомбардировщик, в экипаж которого входили Карл Фиег, Франц Хуммель, Генрих Меннинг и Пауль Гофбауер, успел сбросить 14 бомб на Овручский аэродром, но был подбит огнем советских зенитных орудий. Летчики попали в плен.
«Самое страшное утро», по воспоминаниям киевлян, наступило не в первый день войны, а 25 июня, когда со всех сторон стреляли зенитки и пулеметы, осколки сыпались как дождь, а дома дрожали, как во время землетрясения.
Но и в этот день при налете на аэродром возле левобережного городка Бровары был сбит Ю-88 из второй группы 54-й эскадры «Мертвая голова», а экипаж в полном составе попал в плен. Но самое интересное состоит не в том, что немцев сбивали, а то, как потом плененные экипажи использовались в советской пропаганде.
И на что она реально повлияла.
«Бегите, глупцы»
Севшие на вынужденную под Броварами (что и было зафиксировано в донесении эскадры KG54 «Мертвая голова») молодые люди вскоре появились в прессе с «открытым письмом».
Газеты «Правда» и «Красная Звезда» сообщали читателям, что пилот, уроженец Бреслау Ганс-Юлиус Герман, летчик-наблюдатель из Франкфурта-на-Майне Ганс Кратц, чех-ефрейтор Адольф Аппель из Брно и радист из Регенсбурга Вильгельм Шмидт сознательно решили перейти на сторону Красной Армии.
И посадили самолет сами.
«Мы часто задавали себе вопрос: почему воюет Гитлер против целого света? Почему он приносит всем народам Европы смерть и разорение? — незримо потрясают руками простые немецкие парни на страницах «Правды» от 29 июня. — Нас часто беспокоила мысль, что из-за кровавой собаки Гитлера от наших бомб погибает много ни в чем не повинных женщин и детей. Поэтому мы на сей раз сбросили бомбы так, что они не причинили вреда. Мы уже давно таили мысль бежать от Гитлера и начать мирную жизнь, но мы боялись. Теперь, когда Гитлер объявил войну России, в которой он обязательно потеряет свою голову, мы решили предпринять побег».
В общем, сбросили бомбы в Днепр и приземлились у Киева, где их взяли в плен местные крестьяне, что «еще раз убедило нас, что советский народ един, подготовлен к борьбе и победит».
Отметился в печати и говорливый бортстрелок-механик Гофбауэр, единственный из своего экипажа охотно пошедший на общение, а потому представленный как «перелетевший» в единственном числе.
30 июня 1941 года в той же «Правде» был опубликован «Разговор с немецким летчиком». Спецкор газеты Григорий Певзнер (писавший под псевдонимом П. Гринев) сообщал:
«Паулю Гофбауеру 23 года. Это среднего роста тщедушный человек. Он в чине ефрейтора. На нем сшитый из плохонького сукна стального цвета костюм германского летчика. В желтых петлицах — летные знаки. Левый борт кителя перехвачен черно-бело-красной лентой — знак награждения железным крестом второй степени. Кроме того, он награжден железным крестом первой степени…
Два года находится Пауль Гофбауер в германской армии. Фашисты 17 раз посылали его бомбить французские и английские города и села, а затем приказали бомбить мирные советские города.
Гофбауер не вернулся на свою базу. Он перелетел на советскую сторону и приземлился».
В этой истории самолет тоже «мигом окружила» толпа обычных селян, в которых уставший от войны обойщик из Мюнхена увидел своих братьев и сестер. В интервью Певзнеру он сообщает, что не хотел воевать, поскольку «каждому из нас было ясно, что Советская Россия является огромной силой, что война с ней не приведет к добру».
И лишь угроза расстрела гонит летчиков и солдат других родов войск на войну, в то время как немецкий народ не хочет войны, ведь «фашизм и Гитлер ненавистны всякому трудящемуся немцу».
На следующий день, 1 июля, в «Красной звезде» и других советских газетах было опубликовано обращение Гофбауера к немецким летчикам и солдатам, в целом повторявшее основной набор идей: безумный Гитлер начал предательский поход на Советскую Россию и проиграет, мы были слепы, братья, нельзя воевать против страны, «где трудящийся человек чувствует себя подлинно человеком, где каждый трудится для своего блага и блага своей родины».
Всем немецким летчикам, угнетенным гитлеровскими фашистами, предлагалось не бросать бомбы на мирные русские города и перелетать в Советскую Россию, помогать уничтожать кровавый фашизм.
Однако видимого действия всё это не возымело, поскольку советские пропагандисты предпочитали работать в той картине мира, которая была у них в голове. Совершенно не считаясь с реалиями другой стороны и жизненными установками «угнетенных летчиков». Хотя пленные дали довольно подробные показания на допросах в НКГБ УССР — эти документы сохранились в архиве.
А заодно рассказали, как были организованы бомбардировки Киева.
Так что у нас есть прекрасная возможность выяснить, какими были настоящие ответы обойщика Гофбауэра и что о происходящем думали члены экипажа Кратца, которые на фото в деле не выглядят такими воодушевленными, как в газете.
Непонятный враг
Несмотря на 24-летний возраст, Ганс Георгиевич Кратц (как его поименовали в протоколе сотрудники НКГБ) в терминологии газеты «Правда» был матерым гитлеровским асом. В армию пошел добровольно в 1936 году, а после окончания школы летчиков-наблюдателей налетал прилично. В 1940–41 годах участвовал в бомбардировках Лондона, Портсмута, Плимута, топил корабли в Атлантике.
Сохранилось даже фото его экипажа во время службы в Париже, где базировалась 54-я бомбардировочная эскадрилья люфтваффе «Тотенкопф», принимавшая участие во всех кампаниях и крупных сражениях на европейском театре войны.
А в июне часть была переведена в Люблин, неподалеку от которого, у деревни Малькев, располагался полевой аэродром. Именно с него в конце июня 1941 года осуществлялись вылеты для бомбардировки Луцка, Ровно, Равы-Русской, Ковеля, Житомира, Бердичева и Киева.
«Добровольно перелетевший» экипаж «Ю-88» 22 июня в составе группы трижды совершил налет на Луцк (утром, в полдень и вечером) с целью бомбардировки аэродрома. 23 июня работали по поиску танковых соединений. 24 июня дважды бомбили аэродром Владимир-Волынский и получили попадание, самолет загорелся.
С начала войны и до сбития самолета они семь раз совершали боевые вылеты на советскую территорию, не испытывая вообще никаких угрызений совести.
«Настроение солдат немецкой армии хорошее. Кормят солдат хорошо, получают еду 3 раза в день, за каждый полет солдаты получают отдельный паек. Солдаты в бой идут с охотой», — сообщает Кратц начальнику 3-го отдела НКГБ УССР, капитану госбезопасности Завгороднему.
В 4 утра 25 июня два десятка машин под командованием майора Крафта вылетели с аэродрома под Люблином. Шли слепым полетом над облаками прямо через Ковель, Сарны, Овруч до Днепра, а за ним совершив поворот на юг, в направлении броварского аэродрома. Задача — выбросить весь груз фугасных бомб SC, а затем сделать фотосъемку Киева.
Эта задача была выполнена, но самолет достали зенитки.
В дальнейшем на допросах все члены экипажа ведут себя весьма сдержанно, на вопросы отвечают скупо, а вопросы следователей о количестве и месте выброски парашютистов (поскольку советское командование сверху донизу было просто помешано на десантах противника) выглядят откровенно забавно.
При этом пилот Герман скупо докладывает, что командование объявило личному составу за несколько часов до налета: СССР намеревается захватить новые территории, чтобы это предотвратить — нужно вступать в войну.
«Советский Союз после заключения пакта с Германией захватил насильственно часть территории быв. Польши, Бессарабии, Литвы, Латвии и Эстонии, и что Германия в дальнейшем больше не даст возможности СССР расширять свою территорию за счет других государств», — в этой цитате унтер-офицера можно легко распознать источник вдохновения Виктора Суворова-Резуна.
Концепция немецкой пропаганды всю войну строилась исключительно на оборонительных мотивах: кругом враги, все желают зла мирному Рейху, и он буквально вынужден обороняться. А с какого-то момента это буквально стало войной «за выживание нации» — примерно то же в наши дни исполняет украинская пропаганда.
Говорливый Гофбауэр (в протоколе — Пауль Георгиевич) с удовольствием поясняет офицерам госбезопасности всю геополитику.
Мюнхенский обойщик явно интересовался вопросом, поскольку вполне доходчиво даёт расклад по проблемам международных отношений: после договора о дружбе 1939 года СССР начал укрепляться в западных областях Украины и подтягивать к границе крупные соединения войск. Потом появились претензии на контроль над проливом Дарданеллы, трения с союзниками Германии — Болгарией и Румынией.
«При помощи СССР в Югославии был совершен правительственный переворот, и в случае войны с Германией Советский Союз обязывался помогать Югославии военными материалами. В подтверждение этого Германия нашла в Югославии соответствующие документы. Эта помощь Югославии была доказательством того, что СССР больше не помогает Германии. Вскоре перед началом войны советские войска вторглись на германскую территорию, и Германия убедилась в том, что настал час, когда нужно взяться за оружие», — вещает подкованный Пауль Георгиевич.
И добавляет, что германский народ был в шоке от такого предательства: все думали, что советская страна — братская, будет помогать немцам, которые перебросят через СССР войска в Азию, для завоевания колоний ненавистных англичан.
А тут пришлось взяться за оружие. Солдаты были очень растеряны, так как считают СССР мощным государством, которое трудно будет победить. Но приказ выполнять надо, а как же?
Кстати, Гофбауэр — единственный, кто говорит про какое-то недовольство именно среди летного состава. Только касается оно внезапного для всех продолжения войны: его коллеги надеялись отдохнуть после Англии и ехать уже по домам. Но воззвания через «Правду» и «Красную Звезду» не имели вообще ничего общего с демотивацией и, конечно, никак не повлияли на готовность бомбардировщиков и дальше сыпать бомбы с неба.
Они явно не ощущали себя «рабочими и землепашцами в солдатской форме», воюющими против СССР по принуждению, о чем уверяло советскую аудиторию Бюро военно-политической пропаганды. И на сотрудничество шли, в основном чтобы сохранить себе жизнь.
Конечно, были и исключения.
Плененный тогда под Тарнополем пилот Ю-88 Эберхард Казириус забыл про своё членство в НСДАП, закончил школу Антифашистского фронта в структуре Коминтерна, активно работал в пропаганде, а в послевоенной ГДР возглавил Народную полицию.
Но в целом идеологическая работа в отношении противника оказалась абсолютно провальной, и уже к лету 1942 года в ход пошла другая формула: «Убей немца!»