Обострение индийско-пакистанского противостояния, вызванное серией пограничных столкновений, было временно приостановлено благодаря договоренности о прекращении огня 10 мая. Это даёт возможность подвести предварительные итоги противостояния.

Иван Шилов ИА Регнум

Несмотря на взаимные обвинения в нарушениях, стороны воздерживаются от прежних масштабных действий, что позволяет говорить о сохранении пусть пока и хрупкого, но перемирия.

Причины эскалации

Противостояние Индии и Пакистана, начавшееся после раздела Британской Индии в 1947 году, приводило к четырем крупным войнам (1947–1948 гг., 1965 г., 1971 г., 1999 г.) и сотням пограничных инцидентов.

Главным яблоком раздора по-прежнему остается Кашмир: обе страны контролируют части региона, считая его своим. По различным данным, только с 1989 года вялотекущий конфликт унес от 47 до 70 тыс. жизней.

Новая волна напряженности между Нью-Дели и Исламабадом началась после атаки 22 апреля на горный курорт Пахалгам в индийской части Кашмира. В результате нападения, ответственность за которое взяла на себя ранее неизвестная группировка «Фронт сопротивления Кашмира», погибли 26 человек, преимущественно паломники-индуисты.

Выжившие сообщили, что нападавшие целенаправленно расспрашивали о религиозной принадлежности жертв перед стрельбой, что хотя и указывает на очевидный «джихадистский» след, но не исключает и целенаправленной провокации. Однако Индия, не дожидаясь окончания расследования, обвинила Пакистан в поддержке боевиков, что Исламабад категорически отверг.

Премьер-министр Индии Наренда Моди пошел на эскалацию с Пакистаном, чтобы укрепить свои внутриполитические позиции, которые были подорваны выборами 2024 года. Тогда его партия, выступающая с позиций индуистского национализма, показала худший с 2009 года результат.

Нью-Дели провел операцию «Синдур», заключавшуюся в серии ударов по объектам на пакистанской территории, которые были названы «террористической инфраструктурой». Исламабад, в свою очередь, ответил собственной операцией «Бунияс аль-Марсус», поразив ряд индийских военных баз.

За пять дней столкновений жертвами с обеих сторон стали более 60 человек, включая гражданских. Этот инцидент стал самым серьезным обострением с 2019 года, когда отмена особого статуса Кашмира Индией едва не привела к полномасштабной войне.

Особенностью нынешней эскалации эксперты называют беспрецедентно масштабное применение артиллерии и дронов, а также крупнейшие с 1971 года воздушные бои, что повышало риск ошибок и дальнейшего разрастания кризиса, вплоть до обмена ядерными ударами.

Но сторонам хватило воли не скатиться в воронку неконтролируемой эскалации и остановиться у красной черты.

Причины успехов Пакистана

Тем не менее именно Пакистан вышел из текущего этапа конфликта с рядом тактических и стратегических преимуществ.

Успешные военные операции, умелая информационная кампания и дипломатическая гибкость позволили Исламабаду не только дать действенный военный ответ на шаги Индии, но и укрепить свой имидж на мировой арене.

Военные акции Нью-Дели, начатые без предъявления каких-либо доказательств причастности Исламабада к теракту, воспринимались пакистанцами как акт неприкрытой агрессии и вызвали волну патриотизма.

В то же время Индия, обладая многократным военным преимуществом, не смогла воспользоваться им в рамках тактических ограниченных операций, в то время как Исламабад оказался подготовлен к взвешенному и эффективному ответу.

Взвешенному настолько, чтобы не привести к полномасштабной войне, а эффективному, чтобы заставить Нью-Дели признать бесполезность продолжения действий, которые лишь приносят репутационные потери, показывая тактическую слабость и уязвимость индийских вооружённых сил.

Очевидно, что Пакистан смог учесть прошлые ошибки, в то время как Индия была уверена в своём преимуществе, которое Нью-Дели не смог использовать в ограниченном конфликте.

А переход к полномасштабной войне в индийском руководстве сочли слишком рискованным из-за угрозы перерастания противостояния в ядерное.

Пакистанская доктрина превентивного удара

При этом в Индии понимали, что Пакистан не остановится перед применением ядерного оружия. Оно даже может быть превентивным, так как Исламабад готов применить его первым, рассматривая тактические ядерные боеприпасы, в том числе, как ключевой инструмент срыва потенциального индийского вторжения.

И особенно — в качестве ответа на доктрину «холодного старта», при котором осуществляется быстрое наступление до мобилизации противника.

Пакистанские ракеты малой дальности типа «Наср» с ядерной боеголовкой, бьющие на 60 км, предназначены для уничтожения колонн бронетехники в приграничных зонах, чтобы не допустить прорыва обороны.

Эта стратегия, по заявлениям Исламабада, направлена на «эскалацию ради деэскалации» — остановку агрессии локальным ударом, чтобы избежать полномасштабной войны.

Есть еще несколько сценариев, которые активируют алгоритм «неизбежного ядерного возмездия» со стороны Исламабада.

Например, ядерное оружие может быть использовано для предотвращения вторжения Вооружённых сил Индии в жизненно важные районы страны, что ставит под угрозу само существование Пакистана. К таким районам относится, например, долина реки Инд.

Ядерное оружие может быть применено и при уничтожении значительной части военного потенциала Пакистана, к примеру ВВС, и даже в случае морской и экономической блокады, которая грозит оставить пакистанскую армию без топлива.

Очевидно, что подобное размывание «ядерного порога» и размещение тактических зарядов близко к линии фронта повышает риск случайной эскалации из-за ошибок в оценке угрозы или потери контроля над арсеналом.

Поэтому к любому индо-пакистанскому обострению, которое способно быстро перерасти в ядерный конфликт в любой момент, и приковано такое пристальное внимание.

Мировая премьера китайского оружия

В то же время теперь также очевидно, что ещё одним сдерживающим фактором, кроме ядерного, для Нью-Дели стало умелое использование Исламабадом современного китайского конвенционального оружия.

Оно, наконец, смогло заявить о себе на поле боя и сулило индийской армии серьёзные потери в случае продолжения конфликта. И даже его завершение гипотетическим общим успехом сделало бы Индию слишком уязвимой перед Китаем по итогам противостояния с учетом понесенных потерь.

Пакистан, традиционно выступающий основным оператором китайской военной техники в мире, продемонстрировал, что даже в условиях интенсивных боевых действий оборудование из КНР не уступает, а в некоторых аспектах превосходит системы, разработанные в США и Европе.

Отметим, что ключевым преимуществом китайских вооружений остаётся их доступность. Например, многоцелевые истребители JF-17 Thunder, совместно разработанные Китаем и Пакистаном, обходятся в несколько раз дешевле американских F-16. При этом они демонстрируют сопоставимые характеристики в маневренности, оснащении радарами и вооружением.

Кроме JF-17, пакистанские ВВС также использовали более тяжелые китайские истребители J-10C, впервые и весьма успешно применив их в реальном бою. Эти самолеты, разработанные Chengdu Aircraft Industry Group, оснащены радарами с активной фазированной антенной решеткой (АФАР) и способны нести ракеты PL-15 дальностью до 200–300 км.

В ходе масштабного воздушного боя 7 мая, где участвовало до 125 истребителей с обеих сторон, J-10C продемонстрировали превосходство над индийскими Rafale французского производства, оснащенными ракетами Meteor.

Ключевым преимуществом J-10C стала комбинация маневренности, электроники и вооружения. Эксперты сравнивают его с поздними модификациями F-16, отмечая, что китайский истребитель способен эффективно действовать как в ближнем бою, так и на дальних дистанциях благодаря ракетам PL-15.

В отличие от Rafale, который позиционировался как многофункциональный истребитель с уникальными ракетами Meteor (дальность до 200 км), J-10C смог реализовать тактику «первого удара», оставаясь вне зоны поражения противника.

Индия, сделавшая ставку на французские истребители, столкнулась с неожиданными проблемами. По данным пакистанских источников, в ходе боя были сбиты три из них. Разведка США косвенно подтвердила эти потери, что стало первым задокументированным случаем уничтожения Rafale в условиях высокой интенсивности боевых действий. Министр обороны Пакистана Хаваджа Асиф заявил, что Rafale был «переоценен», а ВВС Индии продемонстрировали «некомпетентность». Это нанесло удар по имиджу не только Франции, но и других западных производителей.

Аналогичная ситуация наблюдается и в сфере БПЛА: китайские дроны Wing Loong II, активно применяемые Пакистаном для разведки и точечных ударов, по эффективности близки к американским MQ-9 Reaper, но их стоимость ниже на 30–40%.

В конфликте также отметились китайские зенитные ракетные комплексы HQ-9, которые успешно перехватывали современные летательные аппараты.

Китайские системы электронной борьбы и киберзащиты, по данным аналитиков, эффективно подавляли попытки противника дестабилизировать коммуникации, что ставит их в один ряд с разработками компаний вроде Raytheon или Lockheed Martin.

Таким образом, индо-пакистанское противостояние стало ещё одним доказательством того, что китайский ВПК не только догнал Запад в ключевых направлениях, но и создал новую реальность, где цена — больше не синоним качества.

Это открывает Пекину путь к лидерству в XXI веке, заставляя пересмотреть подходы к безопасности даже традиционных союзников США. Успех китайской техники уже отразился на финансовых рынках: акции Chengdu Aircraft Company после боев выросли на 30%.

Америка присваивает лавры

Конфликт между Пакистаном и Индией очевидно пошел не по тому сценарию, на который рассчитывали силы, заинтересованные в умеренной эскалации.

Прежде всего это касается администрации Дональда Трампа, которая, вероятно, видела в нем возможность нанести репутационное поражение Пекину через политическое «унижение» его главного союзника — Исламабада. В этом контексте, можно сказать, что Вашингтон был заинтересован в военном успехе Нью-Дели. Однако позже стало ясно, что таким образом щёлкнуть по носу Пекин не получится, и Вашингтон отказался от невмешательства.

Госсекретарь Марко Рубио подтвердил, что Соединенные Штаты совместно с другими странами начали оказывать давление на Нью-Дели и Исламабад, а переговоры с участием вице-президента Джей Ди Вэнса якобы привели к соглашению о немедленном прекращении огня.

Тем не менее многие эксперты, знакомые с ситуацией, считают, что роль американской дипломатии в разрешении нынешнего обострения сильно преувеличена.

Вашингтон решил присвоить себе лавры миротворца, в то время как вклад ОАЭ и Саудовской Аравии, являющихся стратегическими партнёрами как для Пакистана, так и для Индии, был куда больше.

Однако Китай и Россия также серьёзно повлияли на динамику конфликта, ускорив его разрешение. Пекин, будучи союзником Исламабада, не просто призывал к сдержанности, но и оказывал давление на обе стороны, точно так же, как и Россия, которая предложила стать нейтральным посредником.

Россия между Индией и Пакистаном

Показательно, что Москва, некогда последовательный партнер Нью-Дели, теперь проводит в регионе многовекторную политику и хеджирует риски.

США и Индия вместе с Австралией и Японией проводят ежегодные военно-морские учения «Малабар» и формируют коалицию QUAD с явной антикитайской направленностью, развивая и иные сферы военно-политического и военно-технического взаимодействия.

На этом фоне Россия укрепляет свои связи с Пакистаном. В 2020 и 2021 годах Москва и Исламабад провели совместные антитеррористические учения «Дружба». В 2021-м состоялись первые в истории российско-пакистанские военно-морские учения «Морское взаимодействие» в Аравийском море. А в прошедшем марте флоты двух стран организовали маневры PASSEX, включавшие отработку противолодочных операций.

Важным направлением остаётся взаимодействие в рамках ШОС: в 2023 году совместные учения «Мирная миссия» в Казахстане объединили военных России, Пакистана и Китая.

При этом Россия продолжает развивать стратегическое партнёрство с Индией.

Товарооборот с Дели в 2024 году достиг $70 млрд, тогда как с Пакистаном — лишь $1 млрд. Индия также остаётся крупнейшим импортёром российского оружия: за последнее время она получила партии истребителей Су-30МКИ, зенитных комплексов С-300/400 и танки Т-90.

Поэтому именно для Российской Федерации, наверное, важнее всего добиться долгосрочного мира между Нью-Дели и Исламабадом.

Поскольку их противоречия, наложенные на конфликты интересов Индии и КНР, также являются препятствием и для формирования более тесного взаимодействия в треугольнике Россия — Индия — Китай и альянсах, опирающихся на эти страны: БРИКС и ШОС.

Последствия и перспективы

Хотя текущее перемирие снизило непосредственную угрозу войны, фундаментальные противоречия остаются нерешенными.

Мирное урегулирование требует не только международного посредничества, но и готовности сторон к компромиссам, что в текущих политических реалиях выглядит маловероятным.

В частности, не способствует деэскалации и политика индийских властей, выступающих с позиции индуистского религиозного национализма.

Это приводит к постоянному давлению на мусульманское меньшинство Индии, насчитывающее 200 млн чел., которое все чаще подвергается дискриминационным мерам и практикам, вплоть до массовых мусульманских погромов — например, в Дели в 2020 году, когда были убиты несколько десятков мусульман.

Это провоцирует рост радикализма и ускорение формирования движения сопротивления в индийской исламской среде. Но индийские власти склонны во всех проявлениях радикализма видеть не собственные ошибки, а руку Пакистана.

С другой стороны, действительно, Исламабад часто закрывает глаза на присутствие на своей территории баз различных повстанческих, в том числе и джихадистских, фракций, выступающих под знаменем борьбы освобождения Кашмира или в целом индийских мусульман из-под власти Индии.

Очевидно, что поддержание напряжения в индийской части Кашмира отвечает интересам пакистанских спецслужб. В случае конфликта это позволит разжечь в тылу индийских войск массовое восстание. Поэтому и претензии Нью-Дели нельзя назвать необоснованными.

Вероятно, ключ к долгосрочному урегулированию лежит в восстановлении каналов связи между Индией и Пакистаном. Однако именно теракты и разрывают подобные каналы, как это было после теракта в Мумбае в 2008 году или теракта в Пулуаме в 2019-м.

В целом же клубок индо-пакистанских противоречий кажется неразрешимым в обозримой перспективе и будет постоянно давать о себе знать. А мирные инициативы, такие как «Дели-Лахорская декларация» 1999 года, регулярно терпят крах из-за отсутствия доверия.

Тем не менее нынешняя пауза дает шанс снизить градус риторики и начать точечные гуманитарные обмены. Возможно, это единственный путь избежать новой войны в гималайских долинах.

По крайней мере, есть и положительные примеры: заключенное в 2003 году соглашение о прекращении огня продержалось почти пять лет. Поэтому основная задача сейчас — сделать паузы между обострениями как можно более долгими, а сами обострения быстро купируемыми.