Китайский белый. Как Чан Кайши всё проиграл и остался победителем
Полвека назад, в апреле 1975 года Китайская Республика прощалась со своим президентом, генералиссимусом Чан Кайши. После месяца траура, объявленного по всему острову Тайвань, тело «дорогого лидера» было помещено в медный гроб и захоронено в любимой резиденции генералиссимуса у озера Циху (которое так напоминало президенту навсегда потерянную родину).
Всюду звучала «Песнь памяти Чан Кайши», которую написал живой классик, автор «народных» песен Хуан Яотай. Правящая, она же единственная Национальная партия — Гоминьдан организовала кампанию поклонения лидеру, которого старались называть одним из его многочисленных имён — Чжунчжэн, что значит «справедливый и правильный человек».
На похоронах президента присутствовали ближайшие партнёры по борьбе за демократию и против коммунизма — президент Джеральд Форд направил вице-президента США Нельсона Рокфеллера. Бывшего заклятого врага, Японию, представляли экс-премьеры Нобусукэ Киси и Эйсаку Сато. Даже действующий враг — «красный Китай» Мао Цзэдуна не стал выступать в духе «собаке — собачья смерть». Пекинские газеты ограничились сдержанно-уважительным «умер Чан Кайши».
И всё-таки с этим крупным политическим деятелем, военачальником и покровителем экономического чуда было «не всё так однозначно».
«Китайская Республика», которой он правил, на момент его смерти занимала один не самый крупный остров — Тайвань, который стал китайским совсем недавно по меркам истории Поднебесной. Один из официально признанных победителей во Второй мировой, генералиссимус Чан сдал гигантский материковый Китай коммунистам.
Генералиссимуса и его Национал-революционную армию сравнивали с русскими белогвардейцами (что вряд ли верно), но свою гражданскую войну гоминьдановцы не проиграли, а скорее поставили на паузу. Фантазия Василия Аксёнова о белом острове Крым вдохновлена именно Тайванем.
Революционера, генерала и диктатора Чан Кайши именовали китайским Бонапартом, но вместо драматически-героического финала его биография завершилась почти хеппи-эндом. Остров Тайвань — это всё-таки не остров Святой Елены.
Для того чтобы понять парадоксальную фигуру генералиссимуса, нужно обратиться к его биографии.
«Неукротимый дух борьбы»
Будущий вождь китайской национальной революции родился в 1887-м, в один год с Василием Чапаевым, Сидором Ковпаком и Эрихом фон Манштейном. Родился, как и его будущий враг Мао Цзэдун, в состоятельной крестьянской семье. Но семейство Чан — или Цзян, если читать в современной транскрипции — выводило своё происхождение ни много ни мало от князя Чжоу-гуна. К этому правителю XI века до нашей эры с почтением относился Конфуций.
Цзян Чжунчжэн (или, по второму имени — Цзян Цзеши, или Чан Кайши в устаревшей транскрипции) был представителем 28-го поколения династии.
Но ранняя смерть отца и политические смуты практически поставили семью на грань выживания. Многие диктаторы XX века любили пожаловаться на тяжёлое детство. У Цзян Чжунчжэна были весомые основания для таких рассказов.
«Лишенная всякой защиты после смерти мужа, моя мать подвергалась самой безжалостной эксплуатации со стороны соседских негодяев и местного дворянства, — рассказывал генералиссимус соратникам в 1945-м. — Усилия, которые она прилагала в борьбе с интригами этих семейных захватчиков, безусловно, наделили ее ребенка, воспитанного в такой среде, неукротимым духом борьбы за справедливость».
Возможно, представление о древности рода (в свете которого маньчжурская династия Цин выглядела как варвары и выскочки) вкупе с ненавистью к «негодяям и дворянству» сделало из Цзян Чжунчжэна националиста и революционера.
Восстание года Металлической Свиньи
Молодой человек избрал для себя военную карьеру — но не в армии Цин. В 1906 году он уехал учиться в Японию, где поступил в подготовительную школу при Императорской японской военной академии. Там же он примкнул к китайским эмигрантам-демократам.
Их лидер, доктор Сунь Ятсен — которого до сих пор равно чтят и в КНР, и на Тайване — выдвинул «три народных принципа»: суверенитет Китая (в первую очередь от Запада), народовластие и народное благосостояние, под которым подразумевалась национализация крупной промышленности, и прогрессивный налог на богачей.
В октябре 1911 года (или года Металлической Свиньи — «синь хай» по 60-летнему циклическому календарю) созданный Сунь Ятсеном «Объединённый союз» — «Тунмэнхой» стал движущей силой выступления военных, которое переросло в революцию, названную, по имени года — Синьхайской.
Выпускник японской военной академии Цзян Чжунчэн действовал под началом главы боевой организации революционеров — Чан Цимэя. В 24 года («в возрасте первой победы Бонапарта под Тулоном») Цзян уже мог записать в актив вооружённый захват Шанхая и своей родной провинции Чжэцзян. Благо цинские войска были деморализованы.
Китайская октябрьская революция, свергнувшая монархию Цин, произошла за шесть лет до нашей. Лидер большевиков Владимир Ленин с восторгом отзывался и о революции на Востоке, и о временном президенте Китайской Республики, основателе Национальной партии — Гоминьдана: «Сунь Ят-сен… европейски образованный представитель боевой и победоносной китайской демократии, которая завоевала себе республику».
Сунь Ятсен впоследствии будет лично общаться с Ильичом, выступать за дружбу с Советской Россией, Коминтерном и местными коммунистами, и за приглашение советников из Москвы. Но в самом Китае революционный процесс не задался.
Победоносную демократию уже в 1912 году сверг местный «Корнилов» — генерал Юань Шикай. И вскоре в гигантской стране началась гражданская война, продолжавшаяся в том или ином виде до 1949 года.
Поднебесная как будто вернулась на 1700 лет назад, во времена эпоса «Троецарствие», когда все воевали со всеми.
«Непоколебимый утёс» против методов Троцкого
Период 1916–28 годов именуется «эрой милитаристов». Едва ли не в каждой провинции распавшейся страны правил своё генерал, военачальники объединялись в клики — Аньхойскую, Чжилийскую и т.д. — воевавшие друг с другом. Что же касается острова Тайвань, то его ещё в конце XIX захватила Япония.
На китайском юге, в портовом городе Кантон — ныне Гуанчжоу — пытались закрепиться националисты Сунь Ятсена, в том числе Цзян Чжунчжэн — который всё чаще начинал использовать имя Цзеши (или Кайши, в дословном переводе — «непоколебимый, как утёс»). Очередная генеральская клика могла сбросить гоминьдановцев в море — полноценной армии у Национальной партии не было.
Сунь Ятсен принял решение обратиться за помощью к Советской России. В 1923 году в Москву отправилась делегация Гоминьдана, во главе которой стоял ведущий сподвижник лидера демократов — Чан Кайши.
Новообразованный СССР произвёл на Чана сложное впечатление. С одной стороны, он был восхищён устройством Красной армии и хотел использовать её опыт для создания вооружённых сил революционного Китая. Особенно он восхищался покорителем Дальнего Востока, будущим маршалом Василием Блюхером. С другой стороны — его раздражало откровенное желание нарконвоенмора Льва Троцкого и главы Коминтерна Григория Зиновьева использовать его страну в качестве опорного пункта мировой революции.
Коминтерн преобразовал Гоминьдан по своему образу и подобию: в Китай был направлен функционер ВКП (б) Михаил Бородин (Грузенберг), давний друг доктора Сунь Ятсена. С подачи Бородина Гоминьдан обрёл чёткую партийную структуру, а в армии появились политкомиссары. На острове Хуанпу (или на кантонском диалекте, Вампу) близ Гуанчжоу была создана военная академия, во главе которой встал Чан Кайши. Академия Вампу наладила выпуск кадров для новой революционной армии Гоминьдана.
В 1925-м, пережив на год своего друга Ленина, умирает Сунь Ятсен. Отец китайской демократии оставил в наследство зону контроля Гоминьдана с жёсткой однопартийной структурой. К третьему народному принципу, народовластию, китайцы по мнению доктора Суня, готовы не были.
Националисты были готовы добить генеральские клики, взяв страну под контроль. Северный поход Национально-революционной армии 1926–28 годов (план которого помогал создавать маршал Блюхер, а РККА передавала оружие и самолёты) показал эффективность дивизий Чан Кайши.
«Лучше убить тысячу невинных»
Но с конца 1920-х московские партнёры стали делать ставку на ещё более близкую себе силу — Компартию. В свою очередь лидер правого крыла Гоминьдана Чан Кайши, опираясь на армию, взял себя смелость толковать учение Сунь Ятсена. Истолковал он его следующим образом: отношения с Коминтерном пора рвать и искать новых союзников.
В апреле 1927-го, пока основные силы Национально-революционной армии шли на север, Чан Кайши организовал массовый террор против всех левых сил в Шанхае, в результате которого погибло 12 тыс. человек. Сам Чан Кайши в то время заявлял, что лучше по ошибке убить 1000 невинных людей, чем упустить хотя бы одного коммуниста. В числе прочего Чан дал указание «очистить» партию Гоминьдан от сотрудничавших с ним функционеров Компартии. В расстрельном списке из 197 человек значилось имя некоего Мао Цзэдуна, члена ЦК КПК без права совещательного голоса. Будущий великий кормчий избежал гибели, а злопамятным он был уже тогда.
В ответ на шанхайскую резню Коминтерн, с одобрения Иосифа Сталина, дал отмашку на восстание коммунистов в тыловом Кантоне — крайне жестоко подавленное националистами. Но в провинции Хунань коммунисты подняли восстание «Осеннего урожая» во главе с Мао, заработавшим авторитет в руководстве партии.
К 1931-му на неподконтрольных Гоминьдану территориях в центре Китая уже существовала Китайская советская республика, чей Совнарком возглавил тот же Мао (ещё не единоличный вождь, но уже авторитетный товарищ, с которым была вынуждена считаться Москва). Двухмиллионная Национально-революционная армия Гоминьдана во главе с Чан Кайши воевала с коммунистами с переменным успехом.
Но это было ещё полбеды. В 1931 г. Япония вторглась в Маньчжурию. Через год здесь было образовано марионеточное государство Маньчжоу-Го во главе с «восстановленным на троне» последним цинским императором Пу И.
Чан Кайши всеми силами старался избежать войны с Японской империей, с его точки зрения, сначала следовало водворить мир внутри страны через уничтожение коммунистов и других левых.
Нежеланный союз и признание Америки
Третья беда пришла изнутри Гоминьдана.
Случился инцидент в городе Сиань — Чана взяли под арест его ближайшие соратники, Ян Хучэн и бывший наследственный хозяин Маньчжурии, «молодой маршал» Чжан Сюэлян. Маршалы потребовали от коллеги остановить гражданскую войну с коммунистами и объединиться с ними против японцев. Конфликт между военачальниками «разруливал» ближайший соратник Мао, будущий глава МИД КНР Чжоу Эньлай.
Гоминьдановская Китайская республика восстановила отношения с СССР. Но создание единого фронта с местными коммунистами Чан Кайши всячески затягивал. Так продолжалось вплоть до «инцидента на мосту Марко Поло» 1937 года, когда японцы вторглись с территории Маньчжоу-Го в Китайскую Республику. Фактически Вторая мировая война на Дальнем Востоке началась за два года до вторжения Гитлера в Польшу и продолжалась до осени 1945-го. Именно в 1937-м японцы устроили в оккупированном Нанкине резню, которую считают актом геноцида и в КНР, и на Тайване.
В том же 1937-м Чан Кайши получил звание генералиссимуса. Однако война с Японией шла для Китая не очень удачно: его армия серьёзно отставала в технологическом плане, несмотря на помощь со стороны СССР и США. К 1940 году японцы контролировали огромные территории от Пекина до Шанхая и, атакуя из своей колонии — Тайваня, захватили Кантон и другие опорные пункты на юге.
При этом союз Гоминьдана с коммунистами оказался непрочным, ибо уже в 1941 г., несмотря на наступление японских войск, Чан Кайши возобновил борьбу с левыми силами и фактически вновь развязал гражданскую войну.
Однако после того, как Япония вступила в войну на стороне Оси, значение китайского фронта резко возросло.
Глава Национального правительства Китайской Республики Чан Кайши был приглашён на Каирскую конференцию в 1943-м, где вёл переговоры наравне с Франклином Рузвельтом и Уинстоном Черчиллем. Лидеру части Китая удалось одновременно подтвердить легитимность и отстоять интересы страны. Китайской Республике обещали возвращение после войны всех оккупированных Японией территории (Маньчжурия, Пескадорские острова — и остров Тайвань).
Однако после окончания Второй мировой гражданская война продолжилась с новой интенсивностью. Все попытки образовать коалиционное правительство из коммунистов и националистов провалились.
КПК, используя в качестве баз освобождённую Красной армией Маньчжурию и существовавший в годы Второй мировой «Особый район», повела широкомасштабные наступления. По сути, это было прокси-столкновение СССР и США. Особенно если учесть соглашения Чан Кайши и Гарри Трумэна о помощи, в обмен на предоставление Соединённым Штатам и их армии «особых прав» в Китайской Республике.
Но «красная» Народно-освободительная армия Китая (НОАК) подготовилась явно лучше. Миллионное войско Мао Цзэдуна взяло Пекин, Нанкин, Шанхай, форсировало Янцзы и теснило гоминьдановцев к югу. К концу 1949 года Чан Кайши оказался в ситуации Врангеля, запертого в Крыму.
Но генералиссимусу и его республике было куда отступать.
От «инцидента 228» до экономического чуда
Остатки армии (примерно 450 тысяч человек), партийного и государственного аппарата, чиновники и обыватели, в общей сложности до 1 млн человек, эвакуировались на недавно полученный Китайской Республикой Тайвань. Началась история альтернативного Китая — под прикрытием американского флота, а затем и ядерного «зонтика». С портретами Сунь Ятсена и ставшего президентом Чан Кайши, но безо всякого намёка на три народных принципа.
Первые годы «острова Китай» прошли под знаком белого террора. Так на современном Тайване официально называют события февраля 1947-го, когда под предлогом противодействия коммунизму и сепаратизму гоминьдановцы подавили выступление коренных тайваньцев, требовавших демократических реформ.
«Инцидент 228» (по дате 28.02.1947), по разным оценкам, унёс жизни от 10 тыс. до 30 тыс. жителей острова. Но, как считают современные тайваньские политики, белый террор Гоминьдана продолжался либо до смерти президента Чан Кайши в 1975-м, либо даже до политических реформ 1987 года.
В любом случае до 1975 года действовало военное положение. Президент подавлял всякую оппозицию, вся власть была сосредоточена в руках Гоминьдана. Активно продвигался «великокитайский» национализм, культура местных китайцев подавлялось, а языки аборигенов острова были запрещены в СМИ и образовании. Но вашингтонские кураторы на всё это закрывали глаза.
В послевоенные годы Чан Кайши опирался и на военную, и на экономическую помощь США, которые были кровно заинтересованы в выживании режима, особенно с момента Корейской войны.
А в дальнейшем Тайвань стал и полезным экономическим партнёром. Чан Кайши — так же как и южнокорейские диктаторы, и сингапурский просвещённый автократ Ли Куан Ю — заложил основы авторитарной модернизации. На острове провели земельную реформу, ввели обязательное образование, обуздали инфляцию. А к 1970-м Гоминьдан начал активно привлекать инвестиции и опекать национальный капитал — от текстильной отрасли до хайтека. Неспроста именно Тайвань и сейчас штампует микросхемы для американских IT-гигантов, а островные фирмы держат офисы в Кремниевой долине. Даром, что политически с 1971 года и по сей день «Китайская Республика» находится в серой зоне.
Кто вернёт остров на родину
Ричард Никсон вёл разрядку с маоистским Китаем, и не без его помощи КНР заняла в ООН и её Совбезе место, которое до этого занимал гоминьдановский Тайвань. С этого момента число стран ООН, де-юре признающих Тайвань «Китайской Республикой», стремительно таяло. Сейчас таковых только 11: например, Тувалу, Белиз, Парагвай, но, к слову, и Ватикан. Но по-прежнему его прикрывают американцы — и так будет продолжаться до тех пор, пока сохраняется антагонизм Вашингтона и Пекина.
С памятью о диктаторе и отце китайской демократии не всё так просто. Сепаратисты из Демократической прогрессивной партии — пришедшие к власти в середине 2010-х и стремящиеся превратить «остров Китай» в «республику Тайвань» — эту память выкорчёвывают. Уже снесли не меньше трёхсот памятников, закрыли все музеи, переименовывают улицы. При этом правнук генералиссимуса, Эндрю Цзян Юцин в марте этого года переехал в КНР, дабы на материке развивать карьеру и способствовать «схождению» двух берегов Тайваньского пролива.
Именно лидеры Гоминьдана сейчас находят общий язык с председателем Си Цзиньпином, и если когда-нибудь Тайвань без боя вернётся в родную гавань, то это сделают именно наследники Чан Кайши.