Если дамба лопнет. Разрушение Киевской ГЭС приблизит киевлян к мечте

Старые киевляне вспоминают, что как-то в середине 70-х по системе проводного радио (которое было буквально в каждом доме) случайно запустили оповещение о прорыве дамбы Киевской ГЭС — совсем недавно, в 1968 году, достроенной. Панику, охватившую, к примеру, жителей Русановки — микрорайона, построенного на искусственно намытом острове, не передать словами. Местная жительница, известная киевская журналистка Ирина Конончук, как-то рассказывала, что её отец примчался с работы, схватил в охапку детей и кинулся к мосту через Днепр — благо он под рукой.

Но тогда это была просто забавная история. А теперь украинские СМИ уже на полном серьёзе обсуждают, крепка ли дамба, сколько попаданий она выдержит и что будет, если воды «киевского моря» вырвутся на свободу. Привкус радости от страданий «предателей» и «оккупантов» из-за разрушения Каховской ГЭС и катастрофического наводнения в Херсонской области вдруг вернулся тяжкой горечью после удара ракетой по машзалу Киевской ГЭС. И горечь эту не перебить никакими конфетками патриотических лозунгов.

Дамба-то — вот она, сто раз езженная по дороге на левобережные дачи.

Благодаря ей Киев на полвека забыл про регулярные наводнения, когда район Оболонь вообще не существовал и был огромным лугом с пойменными озёрами, на левом берегу стояли редкие сёла, а на Подоле в отдельные годы перемещались по улицам на лодках.

В репортажах XIX века можно легко найти описания, как по Днепру плыли целые дома, а подольский культурный слой VIII–XI веков переметен многометровым слоем ила и песка, что многое говорит о характере могучей реки.

Даже после окончания строительства предпоследней очереди Днепровского каскада, во время наводнения 1970 года был затоплен Труханов остров и Гидропарк, вода стояла в подземном переходе под станцией метро, пострадали сёла Вигуровщина и Троещина, впоследствии тоже застроенные многоэтажками. Тогда колебание воды в Днепре составило 5 метров от среднего уровня.

Через девять лет, во время следующего наводнения, уже 4 метра. А при последнем заметном подтоплении 2004 года — лишь два метра. Такая стабильность привела к тому, что берега буквально утыканы частными домами, ЖК, разного рода бизнесом. Включая, конечно, и элитную Конча-Заспу, где десятки коттеджных поселков вольготно раскинулись на намывных грунтах, а номенклатура селилась еще с советских времен. В одном из закрытых поселков находятся дачи всех известных украинских политиков, включая государственную резиденцию Владимира Зеленского.

Престарелый хулиган с Мышеловки Вова любил пошутить насчет того, что «если рванет дамбу, я встану на лодке ниже по течению и буду ловить трупы с бриллиантами на пальцах».

Надо отметить, что Киевская ГЭС все годы ее существования была предметом споров, суеверий и страхов для киевлян. Очень популярна теория о том, что на дно водохранилища осел радиоактивный «чернобыльский ил», который всё вокруг отравит. В особо снежные и морозные зимы журналисты обязательно обзванивали экспертов, чтобы поговорить, выдержит ли советский бетон напор воды и огромных льдин.

Ракетный удар в августе 2024 года вывел эти разговоры на новый уровень. Хотя чиновники по-прежнему утверждают, что «угрозы нет». «Даже ракетой. Разрушение плотины Киевской ГЭС возможно только с помощью ядерного взрыва», — отмечает глава пресс-службы Укргидропроекта Владислав Рябенко. По его словам, и сама Киевская ГЭС, и плотина спроектированы и построены в разгар холодной войны, с учетом всех угроз, со значительным запасом прочности и устойчивости. То есть опять советский проект оказался благом для Украины, отрицающей всё советское.

Тем не менее угроза есть всегда, и можно довольно точно спрогнозировать последствия разрушения как генерирующих мощностей гидроэлектростанции, так и схода большой массы воды.

Начнем с первого пункта. Изначально объект спроектирован как очень слабый, на сентябрь 2021 г. установленная мощность Киевской ГЭС составляет 440 МВт. Для сравнения: мощность ДнепроГЭС — 1578,6 МВт, а проектная среднегодовая выработка электроэнергии — 3905 млн кВт·ч.

При этом один город Киев в нормальных условиях потреблял 22 тысячи мегаватт в сутки — столько вырабатывает один энергоблок-«миллионник» атомной электростанции (АЭС). А все ГЭС Украины давали в объединенную энергосистему только 10% выработки. Их основная задача — держать баланс, когда в энергосистеме пик потребления, диспетчер приказывает «спускать воду». Когда потребление падает — турбины останавливаются.

Так что ни Каневская, ни Киевская ГЭС не являются основными источниками энергии для столицы, но в условиях дефицита угля и разрушения тепловых станций помогают избегать сбоев и аварийных отключений. Связь Киевской станции с объединенной энергосистемой осуществляется по двум воздушным линиям напряжением 110 кВ. Достаточно их повредить — и толку от «балансирования» уже не будет.

При этом обе указанные ГЭС работают, прежде всего, как элементы регулирования уровня воды в Днепровском бассейне на участке от белорусской границы до Черкасс. «Киевское море» — мелкое, в основном его глубина составляет 1,5–2 метра, и только по старому руслу Днепра есть ямы до 14 метров. Но зато оно решает проблему речных разливов при таянии снега или обильном выпадении осадков — в Вышгороде открывают шлюзы, вода скатывается до Канева, и там её спускают дальше, в Кременчугское водохранилище.

«Человек сказал Днепру: я стеной тебя запру», — как писал когда-то поэт Самуил Маршак. Но если эту стену убрать, всё пойдет по старому проверенному сценарию — седой Славутич не ищет других путей.

При полном разрушении плотины проран, сделанный водным потоком, составит 280 метров, но это маловероятно. Гораздо реалистичнее дыра в дамбе длиной около ста метров. Но даже в этом случае будет время для эвакуации жителей Киева или подъема их на безопасную высоту — выше первого этажа в многоэтажных домах.

Сотрудники Национальной академии наук Украины рассчитали, что днепровская вода поднимется до уровня около 1,2 м за время от 8 до 24 часов и вообще не затронет «верхний город», где находится вся управленческая инфраструктура.

Больше всего пострадает северная часть — от Вышгорода до границ Киева, где вода зальет микрорайоны Оболонь и Троещина. Там уровень воды может достигнуть отметки в три метра, однако при строительстве оболонского массива были созданы дополнительные защитные сооружения. Те, кто ближе к воде, — тем и не повезёт.

Безо всякого сомнения, будут подтоплены острова Труханов, Долобецкий и Венецианский, поплывёт исторический Подол вплоть до Боричева Тока, в старые времена и бывшего нижней границей обитания состоятельных людей. Встретятся с могучими силами природы коттеджные городки на Русановских и Нижних садах и в Деснянском районе.

Зальёт территории до Столичного шоссе в Голосеевском районе, прибрежную часть Позняков и красивые дачи на пляже; вода дойдет до части Осокорков и Бортничей — к озерам Витовец и Заплавное. Утонет искусственный остров Русановка — на этот раз по-честному, до вторых этажей девятиэтажек.

На юге Киевской области — от Южного моста в Киеве до защитных дамб в поселке Козин и селе Процев — всё превратится в огромное озеро. Однако масса воды в водохранилище всё же не такая большая, чтобы создать крупномасштабное бедствие с десятками тысяч погибших.

При этом наконец-то вздохнет свободно река Ирпень, закрытая подпорной плотиной с насосами, перекачивающими воду. До сих пор она была подобием заболоченного канала, как и несчастный Тетерев, убитый потребностями народного хозяйства.

Речного транспортного сообщения на Украине давно уже нет. Водозабор, питающий Киев, находится при впадении в Днепр крупного притока Десна, так что через пару дней хозяева вернутся в свои дома — сушить пожитки и подсчитывать ущерб.

Другое дело, что река с этого момента будет приходить к ним в гости каждую весну и все указанные районы так или иначе станут малопригодными для нормальной жизни. И что действительно фатально — так это сам факт исчезновения еще одного технологического объекта, делавшего жизнь комфортной и безопасной.

Хотя если вставить всю эту картину в рамку украинской пропаганды, то жаловаться киевлянам не на что: ведь это огромный шаг в сторону истинной, неподдельной декоммунизации, возвращающей их к воспетым сотнями истерических голосов истокам.

Вольный бег Днепра и неповторимая красота его порогов, мазанки под камышовыми крышами, лучины, немощеные улицы и особый колорит уличных туалетов, куда можно ходить прямо в вышиванках, напевая что-то очень патриотичное.

Мечты сбываются, и потенциальное разрушение «наследия советской оккупации» должно рассматриваться только в этом, позитивном ключе.