Когда-то давно-давно мы жили две недели с моей тогдашней подругой (жизнь развела нас потом) в маленьком прибрежном итальянском курортном городишке. Время слизало у меня из памяти его название. Днем там весь городок погружался в полуденный отдых, а вечером оживал.

Иван Шилов ИА Регнум

Жили мы в частном доме с лазурными стенами в одной комнате, с терракотовыми — в другой. В маленьком саду прямо на траве утром можно было найти лимон — под пышным лимонным деревом. Упал туда и лежит. Можешь поднять — и либо в чай, либо в мартини.

Но мы были не единственными русскими в этом городке: кажется, половина этих домов сдавались именно русским.

Может, мы бы о соседстве соотечественников так и не узнали, но часто именно в полуденную сиесту на полной громкости разливалась из одного соседнего дома, заселенного тоже временными жильцами, поставленная на полную громкость песня «Подмосковные вечера». С дорогими каждому россиянину словами: «Если б знали вы, как мне дороги…».

Мы слушали эту песню, проникающую на несколько десятков участков влево, вправо, вперед и назад, и думали с моей подругой: «Ну почему, например, они не слушают более подходящую местному колориту арию Лучано Паваротти? Или какую-нибудь любимую русским человеком итальянскую эстраду?»

Но нет. Каждый день — по несколько раз — откуда-то слева начинал петь мужской эстрадный голос: «Если б знали вы, как мне дороги / Подмосковные вечера».

Возможно, это была тоска по Родине.

…Это я всё к чему? Недавно прочитал: «В Башкортостане мужчина, представившийся полицейским, расстрелял людей из-за громкой музыки».

Пострадавший потом рассказывал, что, дескать, утром ездил с друзьями на Голубое озеро в Кармаскалинском районе. Там они, по широко распространенной народной привычке, включили музыку и открыли дверь машины. После чего к ним подошли двое мужчин и в грубой форме предложили с пляжа уехать.

Как уж там пострадавший пытался уладить конфликт (а, по его словам, именно пытался — во что не очень-то верится), нам неизвестно, но один из подошедших стал размахивать удостоверением сотрудника МВД (впрочем, по мнению пострадавшего, ненастоящим), а потом выстрелил из пистолета, уже из настоящего, а другого приехавшего культурно отдохнуть залил смесью из перцового баллончика.

Как сухо пишется в сводке: «В итоге у пострадавшего прострелены копчик и нога, а у его друга — позвоночник и кисть. Сегодня они собираются написать заявление в полицию».

Осуждаем стрелявших. Это, конечно, не лезет ни в какие ворота. Но любителей громкой, навязанной окружающим музыки осуждаем тоже. Что-то надо с этим делать.

Когда-то, относительно недавно, писал про парня, которому было сделано замечание в автобусе, потому что он очень громко разговаривал по телефону.

Я очень часто это нарушение звуковой гигиены наблюдаю: сел рядом с тобой человек, например, в зоне отлета в аэропорту или, положим, в метро, включил телефон и смотрит фильм без наушников.

Я человек доброй воли и мирного неба над головой, но из чистой зловредности тоже вынимаю тогда из ушей наушники и начинаю смотреть видео просто с экрана. Ну я же «тихонечно».

Они, эти люди, очень любят говорить: «Ну я же тихонечко». Ну так я тоже тихонечко.

Только почему-то спокойно смотрящий фильм без наушников или слушающий без них музыку начинает недовольно на меня поглядывать. Я мешаю ему, видите ли. А он нам разве нет?

А тут, если уже возвращаться к инциденту с парнем, не просто чужая музыка или ненужный тебе фильм, а долгий, громкий, совершенно не уместный в салоне автобуса подробный телефонный разговор.

В общем, когда парню было сделано замечание (возможно, даже грубое), он стал огрызаться, за что его еще и стукнули (я уже устал говорить: «осуждаем»), после чего взбешенный парень не нашел ничего лучшего, как ударить сделавшего грубое замечание ножом.

Неприятная история, да.

Но больше всего меня поразило продолжение.

После того как молодой человек с телефоном нанес свой роковой удар, он опамятовался, выскочил через открывшиеся панически двери (наверное, другие пассажиры закричали) и быстро убежал.

В нескольких частях этого видео (а теперь мы ведь всегда под прицелом видеокамер) есть запись, где осознавший непоправимо содеянное истерически рыдает в телефонную мобильную трубку на улице, но теперь уже у подъезда.

Он так громко рыдает, почти бегая возле подъезда взад-вперед, что на заднем плане можно увидеть, как проходящий мимо по своим хозяйственным делам с мусорным ведром мужик в розовой майке останавливается и долго смотрит в его сторону.

И мусорное ведро качается и, возможно, даже издает печальный скрип.

То есть ты совершил преступление, пырнул человека, который сперва сделал тебе замечание за громкий разговор в салоне, потом ударил тебя, хотя это тоже отвратительно, — и вместо того, чтобы зайти в дом, запереться там и позвонить тому, кому ты звонишь сейчас, ты продолжаешь громко говорить в публичном месте. На улице, у подъезда, на людях — в этот телефон орать.

Как будто тот трагический случай в автобусе тебя так ничему и не научил. Как будто не ты тут главный, а телефон.

Есть известная присказка про обезьяну и гранату. А тут уже не одна граната, а целая связка. И у каждой гранаты выдернута чека. А наша внутренняя обезьяна всё прыгает, прыгает, бегает со связкой гранат и никак не может наговориться.

Безумие какое-то.

Я не случайно вспомнил про обезьян.

Раньше техническая революция шла постепенно, медленно, а потом вдруг полетела. А мы всё остались теми же. И мы просто не успеваем за ней. Не уважаем чужое пространство. Не успеваем об этом подумать. Не блюдем электронную гигиену. Даже не осознаем, что от неприятного вида еще можно спрятаться — отвернуться, от нехорошего запаха — прикрыть нос платком или маской, а от раздражающего звука нам никуда не деться.

И вот они, эти люди рядом с нами, всё говорят и говорят — громко, иногда не подбирая выражений. Всё слушают и слушают свою громкую невыносимую музыку. Всё смотрят и смотрят свои бесконечные шумные фильмы.

Как будто нет никого вокруг них.

Но однажды и на тебя найдется свой (возможно, подложный) сотрудник МВД с ненастоящим удостоверением или нервный пассажир автобуса. Или не подложный. А как раз самый настоящий. Как тот ревизор из бессмертной комедии Гоголя.

Помните? Авантюрист Хлестаков уже укатил в свои звенящие бубенцами дали, и вдруг раздается стук, входит жандарм и говорит:

«Приехавший по именному повелению из Петербурга чиновник требует вас сей же час закрыть двери машины и выключить музыку. Ну и надеть наушники заодно».

После чего и следует та знаменитая немая сцена для всех тех, для кого эти слова грому небесному подобны.

И этот настоящий ревизор к нам ко всем, уверяю вас, еще непременно явится.