Цитируют Пушкина, но «не знают язык». Как «Регнум» помог детям начать учебу
Весна 2025 года принесла существенные изменения в языковой политике для школ. Отныне дети иностранных граждан могут пойти учиться только после тестирования на знание русского языка.
Такие изменения были призваны защитить образовательный процесс от учеников, неспособных нормально влиться в учебный процесс и усваивать материал.
Но оказалось, что под действие новых правил попали и дети русских репатриантов — семей, которые возвращаются на историческую родину из бывших советских республик. Они говорят по-русски с рождения, читают наизусть Пушкина и Есенина, но получают отказы в зачислении из-за «недостаточного уровня знания языка».
Пока исправлять эту очевидную несправедливость удавалось только через общественный резонанс: благодаря публикациям ИА Регнум русские дети смогли преодолеть бюрократические преграды и приступить к учебе, о которой давно мечтали.
Экзамен без «своих» и «чужих»
Условия тестирования, запущенного с 1 апреля 2025 года для детей иностранных граждан, предполагают, что не прошедшие его пойти в школу не могут. И вернуться на пересдачу можно не раньше, чем через три месяца.
По данным Рособрнадзора, более 87% несовершеннолетних иностранных граждан не смогли выполнить условия зачисления. Тогда как раньше в российские школы часто поступали дети, которые почти не понимали русский язык, и это серьёзно осложняло работу учителей.
Новые правила направлены на повышение качества образовательного процесса для всех его участников и снижение нагрузки на учителей и образовательные учреждения.
Однако у закона обнаружилась слепая зона.
Для бюрократической машины нет разницы между детьми мигрантов, приезжающих на заработки, и детьми репатриантов. Все они — иностранные граждане. Хотя для одних русский язык родной (они являются его носителями от рождения), а для других — чужой.
Тестирование проходит в отдельном помещении, без родителей, под запись на видео. Результаты приходят в баллах, без объяснения конкретных ошибок. Доступа к работам нет. И вот русскоговорящие дети начали получать отказы.
Кто-то не знал слово «лейка», поскольку просто никогда не встречал этот предмет в быту. Кто-то неправильно расставил запятые, поскольку в стране предыдущего проживания никогда не учился русской грамматике. Кто-то, по мнению комиссии, «не воспринимает речь», хотя прекрасно общался с экзаменаторами.
«Мы возвращаемся в Россию целыми семьями, хотим тут жить и дать детям лучшее образование на родном языке. Но нас ставят в один ряд с приезжими, дети которых не знают русский язык, потому что их родители дома на нём не говорят», — так описала ситуацию одна из матерей, столкнувшихся с проблемой.
Оля: почти высший балл и отказ
Восьмилетняя Оля приехала в Москву из Риги. Её семья — коренные жители Латвии, но дома всегда говорили только по-русски. Когда в стране усилились притеснения русскоязычного населения, родители решили уехать.
В латвийской школе Оле приходилось тяжело. Учительница звонила маме и требовала, чтобы та сама учила дочь латышскому языку, категорически отказавшись участвовать в этом самой. Весь первый класс с русскоговорящей девочкой принципиально общались только по-латышски.
«Дочь приходила домой и говорила: «Мама! Мне в школе очень понравилось, но я ничего не поняла». И никто из педагогов даже не попытался помочь ей», — вспоминала мама Виктория.
В Москве семья рассчитывала, что проблемы закончатся. С младшей дочерью так и вышло — устроили в детский сад без сложностей. А вот со школой начались проблемы.
Заявление несколько раз отклоняли из-за путаницы с документами. Виктория знала про обязательное тестирование, но не волновалась — дочь с рождения говорит по-русски, читает, пишет, даже сочиняет стихи. Для подстраховки наняли репетитора. Тот позанимался с девочкой несколько недель и заверил: Оля прекрасно владеет языком, переживать не о чем.
29 октября Оля прошла тестирование. На следующий день пришёл отказ: «выявлен недостаточный уровень знания русского языка». И никаких пояснений. Следующая попытка — через три месяца.
«Что такого должен знать восьмилетний ребенок, чтобы ему разрешили ходить в школу? И ведь нигде нет разъяснений: какие там задания, что требуется от детей!» — возмущалась мать.
Оля очень расстроилась. Она ждала школу, засиделась дома. У семьи в Москве ещё нет ни друзей, ни знакомых — девочке попросту не с кем общаться.
Младшая сестра ходит в садик, а старшая сидит в изоляции. Она даже согласилась снова пойти в первый класс — лишь бы взяли.
10 ноября ИА Регнум опубликовало материал о ситуации. На следующий день Департамент образования Москвы сообщили, что решение пересмотрено, уровень знания языка признан достаточным.
Ещё через день в редакцию попали результаты тестирования. Оказалось, что Оля изначально набрала 18 баллов из 20 — практически высший результат. Но её всё равно завернули.
Из городского семейного центра семье сообщили: это, видимо, ошибка, и таких случаев несколько. То есть если бы проблема не была озвучена в прессе, она повторялась бы и дальше.
А Оля 19 ноября впервые пошла в московскую школу. Проснулась раньше будильника, сама побежала собираться. Учительница познакомила её с одноклассниками — и те сразу повели новенькую в класс. После внутреннего тестирования девочку приняли во второй класс, засчитав год учебы в Латвии.
Тихон: Пушкин и Алёша Попович
Семилетний Тихон переехал из Казахстана в Мытищи в конце 2024 года. Его семья — участники государственной программы переселения соотечественников. В Казахстане мальчик уже начал учиться в первом классе, нужно было просто оформить перевод.
«Мы ехали в Россию для того, чтобы русский ребенок получал русское образование и чтобы его не обижали из-за его происхождения и языка. А столкнулись с тем, что он не может учиться, потому что недостаточно русский, как выяснилось», — рассказала мама Евгения Костенко.
Сначала получили отказ из-за нехватки мест, согласились на семейное обучение, чтобы сын не терял время. К концу года Тихон сдал аттестацию по всем предметам. Педагоги оценили его высоко и готовы были взять во второй класс.
Но к тому моменту вступила в силу норма об обязательном тестировании.
Евгения не переживала. Мальчик с детства говорит только по-русски, других языков семья не знает. Читает стихи Пушкина наизусть, поёт народные песни. Какие могут быть сложности?
На экзамене Тихон охотно общался с педагогами, рассказывал про богатыря Алёшу Поповича, про русские мультфильмы, которые недавно смотрел. Учителя вышли из кабинета и сказали маме, что мальчик очень разговорчивый и открытый.
«Когда я спросила, как он сдал, одна из них опустила глаза и сказала, что он делал ошибки. Тогда я поняла, что нам не дадут допуск», — вспоминала Евгения.
Через несколько дней пришёл официальный отказ: «Непрохождение ребёнком, являющимся иностранным гражданином, тестирования на знание русского языка».
Тихон тяжело переживал. Ему не хватало сверстников. Он с завистью смотрел на ребят, которые утром уходили с рюкзаками, а после уроков играли во дворе. Жаловался маме на несправедливость.
Наше агентство рассказало историю мальчика в сентябре, а Тихон тем временем три месяца занимался дома, готовился к пересдаче. И в декабре снова пришёл на экзамен.
В этот раз всё было иначе. Педагоги подбадривали мальчика: «Давай, Тихон, ты молодец, мы будем тебя ждать, ты справишься». Он сдавал увереннее. И прошёл.
2 декабря парень впервые сел за парту во втором классе. Многих одноклассников уже знал по двору, быстро влился в коллектив.
«Он очень рад — друзья, эмоции. Потом, конечно, будут слёзы во время домашних заданий. Но сейчас он счастлив», — поделилась мама.
Таисия: сначала сдала, потом не сдала
Двенадцатилетняя Таисия Блаженская переехала с семьёй из Караганды в Тобольск в августе 2025 года. Родители давно планировали вернуться. Семья мамы оказалась в Казахстане в девяностых, родители отца — ещё раньше, когда республика была частью СССР.
Все — и родители, и дети, и бабушки с дедушками — всегда говорили только по-русски.
26 сентября Таисия сдавала тест для поступления в шестой класс. После экзамена позвонили из школы: всё хорошо, тест пройден, приносите документы. Семья обрадовалась.
На следующий день — новый звонок, мол, извините, произошла ошибка. Результат перепутали с другим ребёнком, ваша дочь не сдала. Даже разговорную часть. Мама Татьяна была в шоке: что, получается, её ребёнок даже разговаривать не умеет?
Документального подтверждения провала не выдали — ни в школе, ни в департаменте. Видеозапись экзамена тоже не показали. Чиновники посоветовали потратить три месяца ожидания на занятия с репетитором, чтобы «подтянуть русский».
Отец Сергей недоумевал. Он сам недавно сдавал экзамен на ВНЖ — сдал на «отлично». Дочь училась на русском языке всю жизнь. В школе ему по секрету сказали: этот тест такой сложный, что его не пройдут и 90% детей, которые уже учатся в российских школах.
Ждать три месяца семья не могла. Дети пропускали школу. 1 сентября, когда все пошли на линейку, Татьяна приняла тяжёлое решение: отправить Таисию и старшего сына обратно в Казахстан, к прабабушке. Сама осталась в Тобольске — оформлять документы.
«Выбора не было. Чёткого понимания, когда нас возьмут, не дали. Сейчас я здесь, а дети там. Уроки делаем по фото, голосовыми сообщениями. Душа не на месте, когда их рядом нет», — делилась женщина.
Таисия записала видеообращение — на чистом русском языке, том самом, который она якобы не знает.
26 ноября ИА Регнум опубликовало материал с этим роликом, к проблеме подключился Совет по развитию гражданского общества и правам человека при президенте России (СПЧ), и через неделю всё решилось положительно.
Девочка и её младшая сестра получили гражданство в ускоренном порядке. 4 декабря Таисия пошла в школу. Познакомилась с классным руководителем, побывала на экскурсии, получила учебники. Теперь ей предстоит нагнать программу за две четверти.
Старший брат остался в Казахстане — доучиваться в одиннадцатом классе. Он переедет в Россию после выпуска.
Матвей и Гордей: экзамен на знание садового инвентаря
Братья-погодки Матвей и Гордей приехали в Санкт-Петербург из Алма-Аты в апреле 2025 года. В Казахстане им жилось тяжело, после начала СВО отношение к русскоязычным семьям резко ухудшилось.
Их мама Алия Толстых вспоминала, как сын дружил с мальчиком из вроде бы приличной семьи. А потом приходил домой и рассказывал, что тот угрожает его избить — потому что он русский.
На саму Алию писали заявления в полицию за видеоролики о русском языке в Казахстане. Семья решила, что надо уезжать.
Отец мальчиков родился в Казахстане, но его родители — русские, приехали ещё в советское время. Дома всегда говорили только по-русски. Детей крестили в православии. В России семья надеялась начать спокойную жизнь. Но в школу сыновей не взяли.
Мальчики сдали тест, набрали 18 баллов из 21 — трёх не хватило для зачисления. Сначала причину не объяснили. Потом один из учителей рассказал: дети не знали слово «лейка». На экзамене показывали картинки, нужно было назвать предметы. Братья описали, для чего эта штука нужна, но само слово не вспомнили.
Алия выросла в деревне — она-то знает, что такое лейка. А её дети выросли в городе. Кто здесь каждый день говорит о садовом инвентаре?
Про одного из мальчиков добавили: слишком тихий, надо быть пошустрее. Что это за критерий для оценки знания языка, мама так и не поняла.
Матвей и Гордей тяжело переживали. Видели сверстников с рюкзаками — и плакали. Спрашивали: почему мы не можем ходить в школу, как все? В Казахстане над семьёй смеялись — мол, вот видите, вы там никому не нужны.
«Как получилось, что русские дети в России стали мигрантами?» — этот вопрос Алия задавала снова и снова, и только после того как об этой истории рассказало ИА Регнум, братьям разрешили пересдать экзамен.
15 декабря Матвей и Гордей пошли в первый класс школы №72 с углублённым изучением немецкого языка. В школе есть продлёнка и кружки: театральный, танцы, футбол.
Дети наконец-то счастливы.
Но важно, что есть реакция не только на конкретные истории, но и на саму проблему.
В рамках встречи с членами СПЧ, в состав которого входит главный редактор информагентства Марина Ахмедова, президент России поддержал идею скорректировать правила приема в школы детей соотечественников, которые приехали в Россию из-за рубежа. С таким предложением выступил глава СПЧ Валерий Фадеев, опираясь на обращения родителей, чьи русскоязычные дети не смогли пройти тестирование для определения в школу.
«Нужно просто помочь этим детям, если есть необходимость оказывать им помощь в освоении тех или иных предметов», — откликнулся в ответ Владимир Путин, предложив внести «соответствующие коррективы» в принятые ранее нормативные документы.
А значит, многим детям будет гораздо проще сесть за парту.
