«Однородность и чистота расы»: кого чествует режим Майи Санду

Глава молдавского координационного комитета «Победа» Алексей Петрович 4 ноября обратился к МИД России с просьбой помочь в восстановлении памятников героям Великой Отечественной войны на территории Молдавии. Оппозиционный политик указывает: минобороны республики отказывается выделять почётный караул для церемоний захоронения советских солдат, погибших при освобождении Молдавии в 1944-м. Зато регулярно в торжественной обстановке открываются памятники на захоронениях румынских оккупантов, прибывших «в обозе» вермахта в 1941 году.

Целая серия таких акций в память о «румынских героях» прошла с начала октября — и неспроста. В конце сентября проевропейская партия PAS («Действие и солидарность») под неформальным лидерством президента Майи Санду объявила о победе на парламентских выборах.

Режим Санду демонстрирует продолжение ранее избранного курса на демонтаж советского исторического наследия и пересмотр итогов Второй мировой.

Это часть общего русофобского курса действующей молдавской власти — куда вписываются и планы Кишинёва закрыть Русский дом в Молдавии (на что 5 ноября указал представитель Кремля Дмитрий Песков).

Ранее гражданка Румынии Санду уже называла союзника Гитлера — румынского диктатора Иона Антонеску «исторической личностью, о которой можно сказать и хорошее, и плохое». В канун нынешних парламентских выборов президент отказалась от учреждения принятой в СНГ единой медали к 80-летию Победы. Медалью предполагалось наградить ныне живущих ветеранов Великой Отечественной — их в республике осталось всего 24 человека.

Молдавия отказалась подписывать подготовленную Россией резолюцию ООН о запрете героизации гитлеровцев и их пособников.

Уже после выборов, только с 20 по 28 октября, в различных районах республики было со помпой открыто три военных захоронения солдат армии Антонеску.

За что увековечили Вия

Особенно широко республиканская пресса в конце октября освещала открытие воинского кладбища «румынских героев» в селе Талаешты Хынчештского района (к слову, на малой родине Григория Котовского — о котором в современной Молдавии предпочитают не вспоминать).

Церемония, в которых участвовали военные и представители министерств обороны «двух румынских государств» — Румынии и Молдавии — сопровождалась троекратным салютом, выступлением военного оркестра и прочими почестями.

Так чествовали участников совместной германо-румынской операции «Мюнхен» (под руководством Антонеску и командующего 11-й армией вермахта Ойгена фон Шоберта), которые летом 1941-го «геройски пали в боях» против 161-го стрелкового полка 95-й Молдавской стрелковой дивизии. Эта дивизия Южного фронта Красной армии набиралась на левобережье Днестра, в тогдашней Молдавской АССР (сейчас это территория Приднестровья), в том числе и из этнических молдаван — о чём режим Санду, разумеется, также умалчивает.

Находящиеся в том же Хынчештском районе братские могилы советских воинов в сёлах Руска и Онешты пребывают в запустении, разрушаются, неоднократно подвергались осквернению.

Судя по тому, что вандалы не понесли соразмерного наказания, молдавские власти морально одобряют ползучую реабилитацию нацизма.

Формально еще в 2016-м молдавский парламент признал выводы комиссии Эли Визеля — международного органа по установлению обстоятельств Холокоста в Румынии и на оккупированных территориях. Но на деле об ответственности гитлеровского союзника Антонеску за уничтожение евреев стараются «забыть».

В недавно принятом в Молдавии учебнике «История румын» для 12-го класса школ не упоминается ни расовый закон 1940 года, ни Ясский погром 1941-го, в котором погибли 15 тысяч человек. Забвению преданы преступления румынских войск и гражданских властей в Бессарабии и «Транснистрии» (оккупационной единице на территории Приднестровья и Одесской области) в 1941–1944 годах.

Частью этой политики забвения и реабилитации «освободителей от советской оккупации Бессарабии» стала и современная монументальная пропаганда.

Глава комитета «Победа» Алексей Петрович обратил внимание: на одном из открытых в октябре памятников «румынским героям», а именно на монументе в селе Гиличены, в числе прочих был упомянут жандарм Вий Ион Бульмаг.

Именно чинам жандармерии при захвате Молдавской ССР в 1941-м была поручена фильтрация местного населения (в первую очередь евреев), что подразумевало пытки и казни.

Республиканская ассоциация Monumentum — которая ранее отметилась созданием «мавзолея румынских воинов» на бывшем гарнизонном кладбище Кишинёва — открыла памятник в селе Заим Каушанского района. Здесь летом 1941-го также прошёл карательный рейд румынских жандармов. Оппозиционные общественники приводят выдержку из сохранившегося в советских архивах протокола допроса одного из пленных солдат армии Антонеску:

«В течение трех дней по приказу шефа поста (румынских военных в селе Заим) была вырыта яма четырех метров длиной и двух метров шириной… В пятницу четыре жандарма, вооруженных винтовками, и 10 румынских солдат, вооруженных автоматами, расстреляли около 120 человек».

И это был не разовый эксцесс, а малая часть общей политики на оккупированных территориях, где румыны проявили себя отнюдь не «человечнее» немцев.

«Разве ты имеешь право на жизнь?»

В июне 1941 года совокупные силы вермахта и румынских войск прорвали оборону советских войск на реке Прут. К концу июля подразделения Красной армии после тяжёлых боёв (17 тысяч наших потерь против 23 тысяч убитых немцев и румын) были вынуждены отойти за Днестр. Летом 1941-го на территориях, которые Гитлер передал своему «младшему партнёру» Антонеску, были созданы губернаторства Бессарабия, Буковина и Транснистрия (с центром сначала в Тирасполе, а затем в Одессе).

Уже в июле 1941 года румынское правительство отдало приказ о создании в губернаторстве Бессарабия гетто и концлагерей — во исполнение установки кондукэтора (фюрера) Румынии Антонеску: «Я ничего не достигну, если я не очищу румынскую нацию… Не границы, а однородность и чистота расы дают силу нации: такова моя высшая цель».

Этнические чистки были частью «рутинной работы» регулярной армии Румынии — отметим, что немцы чаще поручали подобную «работу» айнзацгруппам СС.

К приведённому выше свидетельству о зверствах румынских военных и жандармов в селе Заим Каушанского района добавим ещё воспоминания людей, которые пережили Холокост.

Фире Гринзайд-Усатинской было 11 лет, когда 7 июля 1941 года в её родное село Згуриця (ныне в Сорокском районе) вошли румынские военные.

С улицы «раздался крик «jidani la o parte!» — «жиды в сторону». И началась резня и издевательства», вспоминает женщина.

Соседи, спасаясь бегством, кричали: «Евреи, быстро прячьте детей и себя, убивают наших!». К концу дня в Згурице уже «насчитывалось больше 200 убитых» — причём число убитых крестьянами оказалось больше, чем расстрелянных солдатами, свидетельствует Гринзайд-Усатинская.

Тех жителей Згурицы, кому «повезло» не стать жертвами расправы в первые дни оккупации, предстоял долгий путь: сначала в лагерь в селе Маркулешты, а затем в местечко Бершадь на Украине. «Бершадь — еврейский город, огородили… и превратили в гетто для евреев… Мы, молдавские евреи, прошли через ад на земле!», — рассказывала Гринзайд-Усатинская.

Ещё одному выжившему свидетелю Холокоста, Давиду Парнесу, в момент начала оккупации было всего семь. До момента освобождения Молдавии Красной армией, он находился в Бельцком гетто. Парнес вспоминал: ещё до депортации к месту заключения «расово неполноценных» они подвергались смертельной опасности. Колонны депортируемых грабили мародёры, отнимая то немногое, что оставалось у узников.

Отец Давида Парнеса умолял оставить хотя бы его врачебный диплом: «Отдайте только мой диплом из чемоданчика». Но «мародёр расхохотался, хлестнул отца плетью и закричал: «Зачем тебе диплом? Разве ты имеешь право на жизнь?! Дни твои сочтены!»

Люди умирали от голода в пути. Спасало лишь то, что «крестьяне пытались облегчить наше существование, передавая в колонну пищу. Этими крохами мы и питались».

«Румынский народ всегда был антиславянским»

Жертвами «строителей Новой Европы во главе с Великогерманским рейхом» стали не только евреи.

Репрессиям подвергали и политически неблагонадёжных: тех, кто приветствовал приход Красной армии в 1940-м или был заподозрен в сотрудничестве с партизанами. Оккупационный режим не щадил этнически чуждых: ни русские, ни болгары, ни другие «меньшинства» не вписывались в политику расовой чистоты. «Румынский народ антиславянский и всегда был антиславянским», — заявлял Антонеску.

К моменту освобождения правобережья Молдавии и юго-запада Одесской области в 1944 году оккупанты уничтожили от 280 тысяч до 380 тысяч евреев и представителей других национальных меньшинств. Только в лагерях было замучено не менее 40 тысяч узников.

Когда 23 августа 1944 года Красная армия вошла в Кишинёв, горожане встречали её как спасение. Как позже писала журналистка Наталья Синявская, «измученные войной люди каким-то невероятным образом нашли в себе силы встретить освободителей: на улицы вышел почти весь город… В руках люди сжимали букеты полевых цветов». Такое стихийное празднование было отмечено многими очевидцами.

Но в современной Молдавии день освобождения от республики нацизма не отмечается, а 9 мая с 2024 года указом Санду предписано праздновать некий День Европы. Зато годовщину ввода Красной армии в 1940 году власти отмечают как «День советской оккупации» — такое решение ещё 15 лет назад принял тогдашний и. о. президента Республики Молдова Михай Гимпу, убеждённый унионист (сторонник объединения «двух румынских государств»).

Румынские оккупации правобережной Молдавии 1918–1940 и 1941–44 годов трактуются как время пребывания на единой родине.

Пока из общей памяти не удаётся вымарать тот факт, что около 300 тысяч уроженцев Молдавии воевали на фронтах Великой Отечественной, свыше 85 тысяч награждены боевыми орденами и медалями (23 Героя Советского Союза — уроженцы Бессарабии).

Но и монументальная пропаганда, и составленные при Санду учебники истории работают на общую задачу — ревизию итогов Второй мировой.