Неудобный бессарабец: украинский след в смерти Михаила Фрунзе
31 октября 1925 года после операции язвы желудка — как гласило официальное заключение, «от общего заражения крови» — скончался нарком по военным и морским делам СССР, член Президиума ЦИК Михаил Фрунзе. И вот уже сто лет циркулируют версии — герой Гражданской войны и один из сильных игроков большевистской «игры престолов» умер не из-за врачебной ошибки.
Многие верят в то, что это было тщательно спланированное политическое убийство. Если эта теория заговора верна, надо ответить на вопрос, известный со времён Древнего Рима: «Кому выгодно?».
За девять месяцев до скоропостижной смерти в кремлёвской больнице Фрунзе занял два ключевых поста, с которых в ходе аппаратной схватки «скинули» создателя Красной армии Льва Троцкого — наркома по военным и морским делам и председателя Реввоенсовета.
Это был сильный ход «дружащих против» Льва Давидовича — триумвирата в составе Иосифа Сталина, Григория Зиновьева и Льва Каменева.
После смерти Фрунзе — считавшегося врагом Троцкого, но сильным политиком, — пост военного наркома и главы РВС перешла к Клименту Ворошилову, человеку из ближнего круга Сталина, его протеже ещё со времён обороны Царицына.
«Операция была бесцельна»
Менее чем через год в майском номере «Нового мира» была опубликована написанная за считанные месяцы «Повесть непогашенной луны» известного писателя Бориса Пильняка. По сюжету, главный герой, командарм Гаврилов, в диалоге с другом проговаривается: он страдал язвой желудка, но теперь болезнь не беспокоит.
Разговор становится известен влиятельному «негорбящемуся человеку» — и тот настаивает (точнее, приказывает), чтобы военачальнику была проведена операция, сложная и чреватая гибелью. Но, вскрыв пациенту брюшную полость, хирурги увидели:
«На блестящем мясе желудка, в том месте, где должна была быть язва… был рубец, — указывающий, что язва уже зажила, — указывающий, что операция была бесцельна». Но командарм Гаврилов умирает.
В первом же предложении произведения Пильняк сообщает: «Фабула этого рассказа наталкивает на мысль, что поводом к написанию его и материалом послужила смерть М. В. Фрунзе». Дальше писатель пытается убедить не искать в произведении «подлинных фактов и живых лиц», но первая фраза оказалась важнее.
С этого момента устоялась трактовка «Повести непогашенной луны»: коренастый и светловолосый Гаврилов — Фрунзе (есть и портретное сходство!), всесильный «негорбящийся человек» — Сталин, хирургическая операция была акцией по устранению. Увидели и явный намёк на триумвират Сталин — Зиновьев — Каменев. В одном из эпизодов в кабинет «негорбящегося», решающего вопросы жизни и смерти, заходят двое людей «из той «тройки», которая вершила…».
Впрочем, сразу же после смерти полководца и политика по Москве циркулировал другой слух: за гибелью Фрунзе стоят люди Троцкого, а то и сам Лев Давидович, таким образом расправившийся с удачливым оппонентом.
Официальной же версией по-прежнему считается естественная смерть. Но если задаться целью найти «кому было выгодно», то на определенные выводы может натолкнуть один из важных эпизодов биографии Фрунзе.
Опасный шеф
Заслуги Михаила Васильевича перед Советской властью были огромны. Учитывался и его стаж старого большевика (с опытом боевой работы с 1905 года), и главное, вклад в победу красных в Гражданской войне, во время которой он командовал Восточным, Туркестанским и Южным фронтами.
После эвакуации врангелевской армии из Крыма Фрунзе стал командующим Вооружёнными силами Украины, а также членом Политбюро ЦК Компартии большевиков Украины и зампредседателя Совнаркома УССР.
Этот «красный генерал», считавший себя бессарабцем по происхождению, очень поспособствовал преодолению «самостийных» настроений на Украине и её интеграции с Советской Россией.
Причём речь идёт не только о ликвидации «атаманщины» и отражении вторжения петлюровцев в 1921 году, но и о борьбе с «конфедерализмом» ряда украинских руководителей, мешавшим созданию СССР как федеративного государства.
Непосредственным шефом Фрунзе был один из таких «конфедералистов» — глава Совнаркома Украинской ССР Христиан Раковский, фигура крайне любопытная.
В отличие от «боевика», а затем красного офицера Фрунзе, это был профессиональный политик с выходом на высшие эшелоны международного социал-демократического и коммунистического движений.
Раковский был делегатом Второго интернационала, одним из создателей 3-го Интернационала (Коминтерна), «делал революцию» на Балканах (где пересекался с небезызвестным Александром Парвусом), в Западной Европе, а потом в России, в том числе и на её Юге. На пике Гражданской войны, в 1918–19 гг. он успел побывать одним из лидеров Временного рабоче-крестьянского правительства Украины.
К середине 1920-х Раковский давно и прочно был человеком Троцкого.
Он же выступал одним из главных оппонентов «плана автономизации» Иосифа Сталина — по которому Украина, Белоруссия, Закавказье должны были стать автономиями в составе РСФСР без права выхода.
Глава украинского правительства выступал за максимальную самостоятельность советских республик и сосредоточение в Москве минимума полномочий.
Такая позиция имела поддержку среди националистически настроенных украинских элит. На XI съезде РКП (б) весной 1922 года большой резонанс вызвало выступление члена украинской делегации Николая Скрыпника.
Скрыпник, который в 1918-м сам побывал главой Советской Украины (в ранге главы Народного секретариата Украинской народной республики советов), сейчас возмущался «формально-бюрократическим подходом» к решению вопросов национально-государственного строительства в Советском государстве «в духе лозунга о единой и неделимой России».
«Дирижёр украинизации» Скрыпник нашёл ситуативного союзника в лице Раковского, а значит — и Троцкого.
Операция «Конфедерация»
Сталин же полагал, что суверенитет окраин «превращает в фикцию т. н. единое федеративное народное хозяйство».
«Молодое поколение коммунистов на окраинах игру в независимость отказываются понимать как игру, упорно признавая слова о независимости за чистую монету», — писал Сталин Владимиру Ленину в сентябре 1922 года.
Позиция будущего «отца народов» смыкалась со стремлением экономических ведомств РСФСР к «хозяйственному объединению» страны. «Национальное объединение по существу малорационально в экономическом отношении», — говорил разработчик плана ГОЭЛРО, автор проекта Днепрогэса Иван Александров, имея в виду деление страны по национальному признаку.
Но, как известно, сталинский «план автономизации», предполагавший вхождение Украины, Белоруссии и закавказских республик в РСФСР в качестве субъектов, не прошёл.
Благодаря вмешательству Ленина на I Всесоюзном съезде Советов 30 декабря 1922 года был принят Договор об образовании Союза ССР, содержавший ряд признаков конфедеративного устройства.
Но шанс на централизацию формирующегося государства давал окончательный отход весной 1923 года от дел первого лидера Советской России.
Тогда-то и развернулась работа над проектом Конституции СССР. Огромное значение для баланса полномочий союзного центра и советских республик имела структура ЦИК СССР — верховного органа власти в период между съездами Советов.
Сталин настаивал: в новом органе следует представить не просто четыре республики, учредившие Союз, но и более мелкие национально-государственные образования.
Это противоречило устремлениям «конфедералистов», стремившихся обрести блокирующий пакет голосов при рассмотрении законопроектов.
Кроме того, они видели Совет Национальностей как самостоятельный центр власти, с отдельно работающим президиумом, а значит, и аппаратом.
Наделение же автономных республик и областей отдельным представительством в Совете Национальностей интересам «конфедералистов» противоречило.
Ведь на момент принятия Конституции Советского Союза в РСФСР насчитывалось более двух десятков национальных автономий.
Автономии, создававшиеся в составе союзных республик, были объективно заинтересованы в ослаблении национально-республиканских центров и усилении центра общесоюзного.
Одной из таковых автономий являлась Молдавская республика, создание которой при участии Фрунзе как раз задумывалось в 1923 году на территории Одесского и Балтского округов Украины.
Веское слово «красного генерала»
Фрунзе стал одним из застрельщиков дискуссии о Совете Национальностей. 24 февраля Пленум ЦК РКП (б) решил вынести предложения Сталина на приближающийся XII съезд партии, а уже 8 марта в газете «Коммунист» вышла статья Фрунзе под названием «Советская система и двухпалатный ЦИК».
На страницах печатного органа КП (б)У он обосновывал двухпалатную структуру представительного органа и говорил, что Совет Национальностей должен отражать интересы всех наций и народностей Союза ССР.
То есть «вице-премьер» украинского правительства, по сути, солидаризировался со сталинским подходом к образованию союзного «парламента».
Административный и политический вес этого чиновника между тем сложно переоценить.
Ведь Фрунзе курировал восстановление железных дорог, полиграфической промышленности, ликвидацию топливного кризиса, организацию поставок соли и даже возобновление после Гражданской войны сельхозработ и транспортировки грузов.
А всё потому, что эти задачи возлагались на находящиеся в ведении Фрунзе воинские части. Это ещё не говоря об огромном авторитете «красного генерала» как героя Гражданской войны.
Тем не менее на завершившейся 10 апреля VII конференции Компартии Украины возобладало мнение о необходимости равного представительства в Совете Национальностей только «отдельных» республик, то есть четырёх учредителей СССР.
Правда, эта формулировка не нашла отражения в резолюции «О союзном строительстве», проходившей днём позже в Харькове на сессии Всеукраинского ЦИКа.
Тогда Фрунзе предложил отложить рассмотрение конституционных поправок на полтора месяца.
Резолюция формулировалась, что называется, «с голоса» самим выступающим.
То есть, скорее всего, ЦИК Украинской ССР собирался поддержать республиканскую партийную организацию, но экспромт «бессарабца» сорвал этот план.
«Ошибочный путь создания СССР»
Перерыв, наступивший в Харькове для конституционных баталий, имел серьёзный результат, поскольку через несколько недель напор «конфедералистов» в руководстве УССР заметно снизился.
Ведь сначала позиция Раковского «об ошибочном пути» создания СССР не получила поддержки на XII съезде РКП (б), а предложенный конференцией КП (б)У вариант формирования второй палаты ЦИК СССР был отвергнут.
Затем же на совещании ЦК РКП (б) с ответственными работниками национальных республик (июнь 1923 года) секретарь ЦК Компартии Украины Дмитрий Мануильский заявил о серьёзных разногласиях в республике о характере союзного государства.
«Часть товарищей стоит на точке зрения, что тот союз, который сейчас организуется… должен представлять из себя конфедерацию государств», — сказал он, явно намекая на Раковского и Скрыпника. Последние были вынуждены оправдываться и отрицать свои симпатии к «конфедерализму».
В итоге июньское совещание поддержало включение в Совет Национальностей представителей всех национальных республик и областей, установление равенства прав обеих палат ЦИКа, наличие одного законодательного президиума ЦИКа.
Впоследствии эти положения воплотились в первой Конституции СССР.
Её принятие и введение в действие произошло 6 июля 1923 года при единогласном голосовании членов Центрального исполнительного комитета СССР.
Раковский, ранее заявлявший об особом мнении по ряду статей основного закона, на этот раз оппонировать не стал. Возможно, во многом из-за того, что не чувствовал монолитной поддержки внутри республики.
Он написал убийство
Фрунзе же на Украине, в ключевой для создающегося Союза республике, в идеологической схватке с человеком Троцкого — Раковским выказал себя проводником идей и планов Сталина. Ту же роль полководец и политик сыграл, и заняв после Троцкого посты главы РВС и наркомвоенмора. В 1925 году генсек ЦК ВКП (б) был еще не настолько силён, чтобы разменивать полезного Михаила Фрунзе на пусть и сверхлояльного Клима Ворошилова.
Прошедшего Гражданскую войну военачальника сложно было считать здоровым.
Язвенная болезнь была реальностью, а летом 1925 года здоровье Михаила Васильевича заметно ухудшилось. Сам Фрунзе писал жене (отдыхавшей тогда в Ялте) о том, что боится, как бы запланированная операция не была отменена.
Зато слухи о вине Сталина, якобы приказавшего «зарезать» легендарного командира, — были на руку лидеру «левой оппозиции» Троцкому. В схватке середины 1920-х Лев Давидович отнюдь не сдал все позиции.
Здесь-то и пригодилась повесть Бориса Пильняка «Повесть непогашенной луны». Талантливый прозаик был близким товарищем старого большевика и литературного функционера Алексея Воронского, а тот в свою очередь находился в близком круге Троцкого.
Показательно, что, когда Фрунзе хоронили у Кремлёвской стены, на прощании присутствовал Сталин и произнёс речь, а Троцкий не почтил мероприятие вниманием.
Есть свидетельства, что вдова Фрунзе, Софья Алексеевна (которая умерла уже в октябре 1926-го, по одной из версий, покончила с собой), была убеждена, что мужа «зарезали врачи». Но Сталина она не обвиняла.
Возможно, трагический исход операции в кремлёвской больнице и не был срежиссирован Троцким или его окружением, но смерть «неудобного бессарабца» в этот момент была им на руку.
